Содержание раздела
«Благодарю за известие о Суворове...»
При Павле I, сыне Екатерины Великой, который сразу же начал разрушать то, что создавала его мать, особые репрессии обрушились на армию. Здесь стали насаждать прусские порядки, которые новый император считал образцом. Переодели всех в нелепую и неудобную форму, нацепили дурацкие парики. Муштра, шпицрутены за малейшие промахи на вахт-парадах, разжалование офицеров в рядовые — вот, что ожидало войска. А. В. Суворов, находившийся в это время с войсками в Малороссии и завершивший там, в городе Тульчине, свою книгу «Наука побеждать», резко Отозвался об уставе Павла как о «рукописи, изъеденной мышами», продолжал отстаивать собственную систему подготовки армии. Взбешенный Павел в феврале 1797 года уволил его со службы без права носить мундир, а в мае
того же года сослал в село Кончанское Новгородской области под унизительный надзор полиции. Суворов тяжело переживал опалу. Но его военный гений вновь был востребован в феврале 1799 года. Войска революционной Франции под командованием Наполеона к тому времени уже победоносно прошли Итальянскую кампанию (1796-1797), завоевали Египет и направились в Сирию. Войскам коалиции, воевавшей против Франции, куда входили Австрия, Великобритания, Османская империя, Португалия и Россия, понадобился полководец, который мог бы дать отпор французской армии.
По требованию английского и австрийского правительств, убедившихся, что ни один из «великих» европейских генералов не способен противостоять Наполеону. Павел вынужден был обратиться к Суворову. «Теперь нам не время рассчитываться, — писал он ему. — Виноватого Бог простит. Римский император требует Вас в начальники своей армии и вручает
Вам судьбу Австрии и Италию. Мое дело на то согласиться, а Ваше –спасти их».И Суворов, назначенный главным союзной русско-австрийской армией в Италии, провел кампанию и получил звание генералиссимуса. Он одержал ряд выдающихся побед — на реках Адде, Тидоне, Треббии, взял несколько крепостей, города Милан, Турин и др. Выводя войска из Италии, Суворов перешел через непроходимые горные перевалы и 1 февраля 1800 года привел русскую армию в Краков, где сдал командование генералу А. Розенбергу. Умер он в мае того же года — больной, одинокий, ненавидимый императором, который за пять дней до смерти генералиссимуса отобрал у полководца даже его адъютантов, но обожаемый солдатами и Россией.
Кутузову при новом императоре сравнительно везло: его не коснулись гонения и опала. Возможно потому, что Михаил Илларионович был весьма искусным царедворцем и дальновидным политиком. Он реально сознавал, что лезть на рожон очень опасно: ведь даже великому Суворову не простил Павел резких и прямых высказываний. И Кутузов был предельно осторожен в отношениях с императором. А Павел проявлял к нему явную благосклонность, может быть, в пику Суворову, чтобы доказать, что и без генералиссимуса есть военачальники, достойные его императорского внимания. Милость монарха выразилась и в том, что он стал крестным отцом второго внука Кутузова от старшей дочери Прасковьи — Федора, а затем и третьего внука — Павла.
Михаил Илларионович продолжал выполнять свои прежние обязанности. Ему было присвоено звание генерала от инфантерии, то есть полного генерала. По поручению 
Павла он ездил в Пруссию в связи с восшествием на престол нового короля — Фридриха-Вильгельма III, где имел и тайное поручение добиться от прусского короля подписания русско-прусского договора. Вернувшись в Петербург, он получил назначение возглавить Финляндскую инспекцию и мушкетерский полк. Император пожаловал ему Большой крест ордена Иоанна Иерусалимского и тысячу душ в придачу. Непредсказуемый 
Павел посылал Кутузова то в Голландию, то в Англию, но каждый раз возвращал буквально с дороги. А Кутузов искал в газетах сообщений о походах Суворова и писал жене: «Благодарю за известие о Суворове, и в гамбургских газетах есть, только не все...» Вскоре его направили исполнять обязанности литовского военного губернатора и инспектора инфантерии Литовской инспекции.
За успешное участие в гатчинских маневрах, которые Павел проводил для проверки войск и военачальников, Кутузов, которому было поручено командовать Волынской армией, был награжден высшим российским орденом — Святого Андрея Первозванного. Заметим, что такой же орден получил и командующий на этих же маневрах другой — Литовской — армией граф фон дер Пален. Именно Пален вскорости возглавит заговор против императора.
После маневров Кутузов так и остался в Петербурге и сблизился с императором настолько, что стал частым гостем в императорском Михайловском дворце. Присутствовал он и на последнем ужине перед смертью Павла 11 марта 1801 года (вспомним, что Кутузов был и на последней трапезе его матери Екатерины II).
Свидетели этого события говорят о том, что за ужином Павел якобы бросил такую фразу: «Я сегодня видел неприятный сон. Мне приснилось что на меня натягивают тесный парчовый кафтан и мне больно в нем».
Присутствующий здесь же его сын и наследник Александр, знавший о заговоре против отца и по сути дела давший добро на отстранение его от власти, побледнел и смутился...
Позже граф и генерал – старинный приятель Кутузова А. Ф. Ланжерон говорил, что Кутузов описал ему события того вечера таким образом:
«Мы ужинали с государем, и нас было двадцать человек. Он был очень оживлен и много шутил с моей старшей дочерью, которая присутствовала за ужином в качестве фрейлины и сидела против государя. После ужина он разговаривал со мной и, взглянув в зеркало, стекло которого давало неправильное отражение, cказал, смеясь: «Странное зеркало, я вижу в нем свою шею свернутой».
Полтора часа спустя он был трупом».