Глава первая
Родился я в Василеве (Страницы биографии В.В. Клочкова)

В.В.Клочков. Биографическая справка

Дата и место рождения: 12 марта 1924 года, поселок Василева слобода (ныне г.Чкаловск). Почетный гражданин Нижегородской области и Чкаловского района. Образование: Военная Академия БТ и МВ им.Сталина, 1949 год. Предыдущие места работы: 1942 - 1979 гг. — военнослужащий, полковник, начальник кафедры высшего командно-инженерного училища РВСН. Область научных, творческих интересов: оперативное искусство. Основные факты деятельности: свыше 70 научных статей и публикаций, методических разработок и пособий, учебных пособий. Ученые степени: кандидат военных наук, доцент. Почетные звания: Герой Советского Союза (Указ от 20.12.1943 года). Член КПСС с 1944 го да. Иностранный язык: немецкий. Хобби: охота с подружейными легавыми собаками. Автобиография, написанная самим Владимиром Васильевичем Клочковым.

Из автобиографии

Из детства...
Родился я в Василеве. Отец Василий Николаевич Клочков по молодости работал котельщиком на заводе им. Ульянова (Ленина), а потом многие годы был служащим госучреждений: заместителем директора завода им.Ульянова (Ленина) по кадрам, председателем подсобного хозяйства завода, одним из первых начальников милиции. Когда соединили наш район с Городецким, стал председателем заготконторы, председателем райпотребсоюза. Последняя его должность - страховой агент. Он очень красиво и грамотно писал, хотя имел образование всего 2 класса. Был убежденным коммунистом. По характеру человеком жестким, требовательным, но в то же время остроумным и веселым. Он скоропостижно скончался в 1942 году. Я тогда учился в 10-м классе. Мама моя - Ирина Павловна Клочкова была домохозяик ой. В семье росло пятеро детей (я - второй), поэтому ей приходилось работать много не только по дому, но и в магазине, особенно после смерти отца. Надо было нас накормить, одеть. И тем не менее всем сумела дать образование. Все мы закончили среднюю школу, младший брат - строительный институт, старший - философский факультет МГУ. Мы никогда не имели своего жилья. Отцу всегда предоставляли служебные коммунальные квартиры.

Детство мое было, как у всех мальчишек моего поколения. Ходил в детский сад. Тогда детских яслей и садов было много. Наш располагался на улице Тесной (ныне Маяковского). До сих пор помню воспитателя Н.Н.Варенцову и необычайной вкусности картошку няни тети Стеши Кузнецовой. Потом тетя Стеша работала техничкой в школе №4. Еще в садике нас старались научить какому-то делу. Возникла идея учить семилетних малышей делать деревянные стулья и табуретки. Где взять материал? У папиного знакомого Лобашова (помню его дом за школой на горке), начальника лесопилки на заводе им. Ульянова (Ленина), раздобыли доски. Но кружка по поделке стульев все-таки не получилось. Не нашли места, инструментов.

А потом наша детсадовская группа в полном составе стала первыми первоклассниками школы №4. 1-го сентября 1932 года привели нас сюда и усадили за парты. Нас - это Аду Антонову, Володю Шульпина, Адика Афанасьева и других. Во втором классе учились в доме на съезде, где потом располагалась библиотека, рядом с Пановским садом. В связи с объединением района отца перевели в Городец, переехали мы всей семьей. Но в 4-ый класс я снова вернулся в родную школу №4. Помню учительницу Зою Ивановну Завьялову и ее мужа, преподавателя музыки. Играл он на гуслях и скрипке. Труды (столярное дело) вел Константин Иванович Кладов, слесарное дело - кажется, Сутанин. Делали в школе планки для откидывающихся крышек школьных парт, сверлили дырки для креплений, мастерили табуретки.

До 4-го класса я был отличником. А вот с 5-го (13 лет) учился уже не с таким рвением. Много пропускал уроков. Не потому, что просто прогуливал, а приходилось много работать. Как только начинался ледоход, ловили с братом дрова на Волге, тащили домой, пилили, кололи. Весной, летом, осенью - огород. Копали, сажали и пололи все сами. Помню, не любил окучивать картошку. Но надо - значит, надо. Из учебных предметов больше нравились история и география, не давались русский и немецкий языки. Как у всех мальчишек в этом возрасте, и поведение стало не примерным. Раньше в конце каждого урока ставили оценку за поведение. Так вот она у меня не всегда была удовлетворительной. Отец в школу не ходил. Считал, что мы, парни, должны сами себя контролировать. Больше бывала у учителей мать.

Играли со сверстниками в карты, на деньги в «очко». Тогда начал курить. А теперь вот уже 20 лет не курю. В день открытия XXVI Съезда КПСС искурил последнюю сигарету. И все! Это был мой «подарок» съезду. В юности увлекался музыкой. При клубе Якова Петрова был духовой оркестр, где я играл на кларнете. Руководил оркестром П.Д.Петров. По профессии был он модельщиком завода им.Ульянова (Ленина). Играли мы на всех торжественных собраниях и демонстрациях, на танцах и похоронах. Немного нам даже денег давали. Ноты знал, но потом понял, что ритм у меня есть, а слуха нет. Из оркестра ушел. Немного рисовал, ходил в кружок в Дом культуры им. Якова Петрова к художнику-оформителю Алексею Заяркину. Те небольшие знания по искусству помогают мне и теперь отличать хорошую живопись от неудачной. Несколько раз видел Чкалова. Помню, в начале декабря 1938 года он последний раз был в школе, выступал перед нами, учащимися. А через несколько дней пришла весть о его гибели. Сначала никто в это не поверил, потому что не хотели верить.

22 июня 1941 года...
Конечно, запомнился и первый день войны. В городе был большой праздник, посвященный перелету экипажа Чкалова через Северный полюс в Америку. Все гуляли у деревни Кербатово. На аэродроме приземлился самолет, прилетел кто-то, не помню, из экипажа Чкалова. На ипподроме состоялись бега. Тогда все колхозы имели не только рабочих, но и скаковых лошадей. Проходила парусная регата по маршруту Чкаловск - Горький и мотокросс Чкаловск - Горький. Судьями были военные. Я в составе оркестра находился под трибуной. Помню, какой-то полковник и объявил, что началась война. Реакция была необычной. Молодые продолжали праздник, и только все говорили, что немцев за две недели разобьют. А женщины постарше плакали. На другой день мы с Левой Козловым пошли в военкомат проситься отправить нас на фронт. Но военком сказал: «Учитесь. Надо будет, призовем без вашей просьбы».

Год этот первый военный был очень тяжелым. Учиться начали несвоевременно. Старшеклассники работали на окопах и укрепительных рубежах. Я как боец истребительного батальона по суткам дежурил на Малыгиной горе. Цель - борьба с диверсантами. Три раза выступали по учебному сигналу: появились подозрительные люди. Были у нас винтовки австрийского производства еще с мировой войны (военкомат выдал). Учились стрелять на стрельбищах на катунских лугах. Постоянно вели с нами инструктаж. Как допризывники, занимались спортом, особенно лыжным. У меня был 2-ой спортивный разряд по лыжам.

А было тогда мне всего 18 лет. Хотя шла война, жилось очень трудно, но молодость брала свое. Танцевать хотелось. В школе тогда почему-то танцевальные вечера были запрещены. Но мы находили выход из положения. В Чкаловске было несколько двухэтажных домов, в которых пустовали квартиры. Девчонки мыли полы, мы сбрасывались полена по два дров, оттапливали ее. Договаривались с баянистом и устраивали танцы. Так проделывали несколько раз в месяц. Родители и учителя знали об этом. Танцевали фокстрот, вальс, танго, краковяк и падеспань.

Одна-единственная...
Была и любовь у меня одна-единственная на всю мою жизнь. Это Галина Федоровна Лунина. Жили мы дом в дом на одной улице, ходили в детский сад, вместе учились в школе. Была она худенькая, большеглазая, красивая девочка. Мы - плебеи, колхозники, а их семья - интеллигенция. Отец был из торговцев, а мать даже закончила гимназию. Семья добрая и очень набожная. Учились мы в школе-то одной, но в классах разных. Получилось так, что одноклассниками были в 4 и 5. а потом в 9-ом и 10-ом классах. Как всегда, как у всех, сначала дружба, а потом любовь.

Так прошла первая военная зима. Пришла пора выпускных экзаменов. К ним готовились вместе с Галочкой. Помню, учили вместе физику. Тогда впервые мы научились говорить такие трудные слова, как «консультация», «ассистент». Экзамены сдали с ней успешно. У меня «посредственно» было по русскому языку, по тригонометрии. К выпускному мы в колхозе заработали немного денег и продуктов. Так что бал был сытным и с выпивкой. Тогда 18-летним парням на всех вполне хватало одной бутылки.

На 2-ой день доедали праздничное угощение. Пришли и родители. Голодно было. Перед войной люди зажили уверенно, сытно. И расслабились. Перестали сажать картошку в личных огородах, надеялись на колхозы. Вот и получилось, что весной 1942 года не только было есть нечего, но и на посадку картофеля не оказалось. Поэтому угощение выпускного бала было большим лакомством и для нас, и для родителей, и для учителей. На выпускном бале Галя была в черном атласном платье. Тогда буйно цвела сирень, я ей принес букет, который едва уместился в ведре. У них в палисаднике цвел необычайный для чкаловцев декоративный мак. Мать его берегла как зеницу ока. Так вот я его срезал ночью, засушил и подарил Галочке. Мне потом ее мать жаловалась, что какой-то безобразник цветок любимый унес. Много лет спустя я признался ей в своем проступке. Закончились школьные годы, получили мы аттестаты зрелости. Я, как все мальчишки 40-х годов, мечтал стать летчиком, как Чкалов. Галочка - актрисой. А пока будущая актриса, чтобы как-то прожить, ходила по деревням и меняла разные вещи на картошку, на любые продукты питания.

Фронтовая судьба...
10 августа 1942 года. В городе стояла жара последнего летнего месяца. В палисадниках всеми цветами радуги горели георгины. Тянуло на Волгу, в лес. А 19-летние мальчишки получали повестки из военкомата. Сборы были недолги. Провожали меня родственники и Галочка. Как благословение получил я тогда от любимой девушки первый поцелуй - в щечку.

Парни, что ушли на фронт годом раньше, уже успели пропасть без вести или погибнуть. Не суждено было мне стать летчиком. Направили меня в 1 Горьковское танковое училище. Был 10 месяцев курсантом. Учили водить танки, стрелять, командовать - всему, что необходимо командиру танкового взвода (взвод - 3 танка). Жили в Гороховецких лагерях. Кстати, они и сегодня являются одним из учебных центров Московского военного округа. Жили в землянках, оборудованных на 250 человек, разгороженных на две роты по 125 человек. В землянке - нары. По бокам одноярусные, посередине - двухъярусные. Спать можно было только на боку.

Курсанты отрабатывали стрельбу на полигоне. Стреляли из танковой пушки штатными снарядами. Помню, как приехал на полигон командир роты Михаил Осадчий и объявил: «Завтра начинаются выпускные экзамены». Принимались экзамены, как настоящие государственные, очень строго. Экзаменовались по танковой огневой подготовке, вождению танка. Через неделю мне присвоили звание лейтенанта. Курсы закончил на «отлично». Нам дали летнее обмундирование. На нижегородской земле бушевал май. Цвели сады. Недельный отпуск домой и - по вагонам. Посадили в теплушку, так называемые телячьи вагоны, и за Урал, в Нижний Тагил, где формировался запасной танковый полк.

По прибытии в Нижний Тагил я получил в подчинение экипаж из трех человек: механика-водителя (хакасе), башенного стрелка (украинец) и стрелка-радиста (грузин). Две недели проходил командирскую учебу, сколачивал экипаж, а потом мы поехали на 183-й Нижнетагильский завод за своей машиной. Видели, как на наших глазах варили башню танка, устанавливали двигатель, трансмиссию, натягивали гусеницы, экипировали брезентом, чехлами. Тогда завод выпускал в день до 30 машин. Получили продовольственный паек, инструмент для ремонта, и прямо на территории завода наш интернациональный экипаж погрузили в эшелон. Жаль, что в одном из первых же боев эти трое парней погибли. Вот такая судьба...

Танки закрыли брезентом, и эшелон тронулся. Я был назначен старшим по составу с 30-ю платформами. Три танковых роты довезли до Тульских лагерей, разгрузили, прикомандировали к части. И трое суток шли ротные учения со стрельбой, но уже из своих танков, своими экипажами, а потом снова на платформы. Выгрузили на станции Дергачи в 40 км от Харькова.

Здесь в составе 1-го механизированного корпуса (высшего тактического соединения) 9-й танковый полк Степного фронта принял участие в наступлении на Харьков. Брали Казачью Лопань, обходя Харьков с запада, освободили Красноград. И корпус получил почетное наименование Красноградский. Потом повернули на Кременчуг. Особых боев не было. Немцы днем оборонялись, а мы выжидали ночи. Ночью немец отступал, а мы преследовали. Такая была тактика. Город был освобожден быстро, потом танки все собрались в 1 батальон и совершили ночной марш от Кременчуга километров на тридцать, где приняли участие в переправе танков на правый берег Днепра.

Переправа эта была - небольшой паром, вмещающий один танк. 15 танков надо было переправить на правый берег под прицельным огнем врага, значит сделать 15 рейсов. Цель операции? Помочь пехоте, которая по уши зарылась в землю на отвоеванных ценой огромных потерь «пятачках». Геббельская пропаганда кричала: «Каждый квадратный сантиметр воды простреливается, и на дно пойдет любой, кто посмеет переправиться на правый берег!» О танках и говорить нечего...

И вот наши танки на переправе. Первые потери: от взрывной волны опрокинулся паром, один танк скрылся под водой, второй ушел под воду уже у правого берега реки. Наш экипаж переправился одним из первых. 13 машин, чертова дюжина, маскируясь, осторожно шли вдоль правого берега, туда, где всего жарче. Справа оставалось село Мишурин Рог. Здесь осталось 7 танков (в том числе и наш), а остальные 6 ушли дальше. Наша задача - прорвать оборону противника и овладеть деревней Анновка. До деревни 3 км, а до шоссе, которое надо было пересечь, - 500 метров.

7 часов утра. Семь «тридцатьчетверок» ринулись вперед. Наш экипаж - на правом фланге. Пять наших танков почти сразу же были подбиты. Мы выскочили на шоссе первыми. Впереди - Анновка. Ее надо было взять. И вдруг взору открывается до смешного мирная картина: пасется стадо коров, а пастух - немец. Увидел немец танк, замер, потом опрометью бросился к деревне. Тишина. Мы остановились, осмотрелись, и только тут заметили закопанные в землю, на высотке, правее Анновки, немецкие танки. Только теперь я увидел, что танк командира роты горит. Мы остались одни. На тот момент я принял единственно правильное решение: попытаться удержать шоссе до прихода наших сил. Мог ли я тогда предположить, что ни через час, ни через пять на подмогу не придет никто...

А солнышко было, ну прямо летнее! Осень позолотила ветки яблонь, а под ними янтарная россыпь никому не нужных плодов. Густой ковер травы никто не косил, как и перезрелую поникшую кукурузу. И вспомнился мне родной Чкаловск, родной дом, мать, Галочка, волжские откосы. Почудился свежий дух хлеба. Вот ведь как бывает!..

Только после полета «рамы» немцы поняли, что участок шоссе удерживает один-единственный танк. Мы старались быть кочующей и неуязвимой точкой. Пехоты и техники, подожгли солому и оголили вражескую маскировку. Взяли на буксир подбитый танк комроты и ушли с ним в сторону Днепра. Это было 3 октября 1943 года. Только в этом бою мы уничтожили 6 вражеских танков, в том числе 2 «Тигра», 2 противотанковых пушки с расчетами, 2 бронетранспортера и до 250 человек вражеской пехоты.

За первые семь дней октября 1943 года наш экипаж участвовал в трех боях. В третьем и погиб весь мой интернациональный экипаж. Ребят похоронили в одном гробу всех троих. Меня же раненого подобрали и отправили в медсанбат, а потом в госпиталь легкораненых. Результат ранения оставил отметину на моем лице на всю жизнь.

Подлечился. Получил другой танк и экипаж, продолжил воевать. Уже 5 декабря, в День Конституции, участвовал в операции по освобождению Кировограда. Здесь получил новое ранение в бедро. Ранение оказалось слепое, осколочное. Была опасность гангрены, но все обошлось. Лечился в Тамбове 3 месяца. И все же в 1965 году этот осколок от мин «ожил», создал гангренозные явления, была операция и осколок удалили. В госпитальной палате нас лежало трое, и все из Кременчугской танковой бригады. Помню, как принесли газеты. Сестра положила мне газету первому... Сводка информбюро. Дела на фронте идут неплохо. А вот Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждениях. Я читаю вслух всем и, превозмогая боль, шучу: «Ну-с, себя поищем!» Раскрываю газету на второй странице и читаю: «За успешное форсирование Днепра, создание плацдарма... присвоить звание Героя Советского Союза Клочкову Владимиру Васильевичу».

Вручал мне орден Ленина и золотую звезду Героя 11 апреля 1944 года в Кремле сам М.И.Калинин. В мае 1944 года я на пароходе по Волге прибыл в Чкаловск. Долгожданная встреча с родными, с Галочкой. Родные встречали меня как героя, но больше никто никакого внимания к моей персоне не проявил. На заводе «Красное Сормово» как командир танкового взвода получил три танка с экипажем в 15 человек (горьковчан среди них не оказалось) и снова - на фронт. А перед отъездом с Галочкой сходили в ресторан «Антей». Помню, пили шампанское и закусывали пшенной кашей. Проехали Москву, Ржев, прибыли в Полоцк. Марш - к фронту, в район Дрисского лагеря, где стояла армия Барклая де Толли в Отечественную войну 1812 года.

Наши танки были первыми на Втором Прибалтийском фронте. Помню, что взяли Двинск, пришли тогда к нам американские танки. Но, надо сказать, их машины сильно уступали нашим. На подступах к Риге я снова получил пулевое ранение, сквозное, в правую голень. За бои в Прибалтике получил орден Красной Звезды. В апреле 1945 года снова отправили на фронт, на Белорусский, в 9 танковый корпус, командиром танковой роты. Получил медаль «За взятие Берлина». День Победы я встретил в районе станции Кремен. Как же ждали этот светлый день! Царила радостная суматоха. Вот уж, действительно, праздник со слезами на глазах. Солдатское мужество тогда не экономили, сколько Родина требовала - столько и отдавали. Поэтому не все вернулись домой, как обещали. Поэтому 9 мая не до каждого дошло, что такое Победа, какой подвиг совершил советский народ.

О доме и мысли не было...
Мы - кадровые офицеры. Кончилась война, но не служба. 16 мая меня вызвали в штаб бригады и объявили, что я кандидат для поступления в академию бронетанковых и механизированных войск имени Сталина. Здесь же проводились предварительные экзамены по программе средней школы и военных училищ. Писали диктант, сдавали историю, математику, письменно, материальную часть танка. Сдал успешно. С 15 июня начались подготовительные курсы. Выкроил время для поездки в Горький и Чкаловск. Успел жениться. 8 июня мы с Галочкой зарегистрировались, тихо, скромно, даже свидетелей не было. С 1 августа начались вступительные экзамены в академию. Сдавали 12 предметов. Я все сдал на «4» и «5», кроме немецкого языка. Но меня зачислили, сказав, что немецкий выучу в академии. Началась студенческая жизнь, серьезная учеба. И семейная жизнь. Учеба шла отлично. Ведь было мне тогда всего-навсего 21 год. Помню тему дипломной работы: «Система управления механизированной дивизией в оборонительном бою». В 1949 году был выпускной бал, проходил он в Центральном Доме Советской Армии. От имени И.В.Сталина Приветственное слово сказал министр обороны. Я видел и Сталина, да и не один раз. На трибунах во время парадов на Красной площади. Я принимал участие в 9 таких праздничных парадах.

Служба...
Получил направление в Саратов преподавать в танковое училище. Мне дали сразу комнату в военном городке, в 16 кв. метров, теплую, светлую. Но жил всю зиму один, так как Галочка работала уже 6 лет в Горьковском драмтеатре, имела свое лицо, хорошие роли и успех. В Саратове же для нее пока не было ролей. И лишь весной она смогла переехать ко мне. Первый выпуск сделал в 1952 году. Но меня переводят в Белорусский военный округ. Три года служил в Бресте, снова один. Потом снова Саратов, то же училище. В 1959 году училище передали в ракетные войска стратегического подчинения. Стал готовить командиров-ракетчиков. В 1960 году переехали в Пермь. Меня назначили на должность начальника цикла боевого применения ракетных войск. Здесь защитил диссертацию на соискание кандидата военных наук. Был доцентом на кафедре оперативного искусства. Это до 1979 года. Уволен в запас. Был награжден двумя орденами «За службу Родине в Вооруженных Силах» III степени и Отечественной войны I степени. Галина Федоровна была не только друга и женой Героя Советского Союза, она и сама - личность! Эта хрупкая, красивая женщина имела твердый характер. Захотела - и стала актрисой. Лунина сыграла 160 ролей. Это Соня в «Дачниках», ведущие роли в «Старых друзьях», в «Живом трупе», в «Вас вызывает Таймыр» и других. То есть Галину Федоровну знали и любили не только чкаловцы, горьковчане, но и те, с кем она работала в Перми, Саратове... ... «Парень из нашего города». Помните старый фильм о танкисте? Владимир Васильевич признался землякам: у него такое чувство, словно Константин Симонов, написавший сценарий, подсмотрел его, Клочкова, жизнь, так она совпала с судьбой главных персонажей.

Почетное звание

Неординарное решение было принято' на последнем заседании Законодательного Собрания. Несмотря на утвержденные депутатами же квоты, сразу 11 человек стали Почетными гражданами Нижегородской области. Впрочем, можно не сомневаться, что на этот раз награда нашла действительно героев, и никакие регламенты не могли в этом помешать. Ведь все люди, получившие звание, являются ветеранами Великой Отечественной войны, Героями Советского Союза либо полными кавалерами ордена Славы. Таких людей у нас осталось не так уж много, а посему забывать о них просто грех. Среди них был наш земляк - Владимир Васильевич Клочков.

Герой Советского Союза полковник Владимир Клочков в восемнадцать лет закончил Горьковское танковое училище, на фронте с 1943 года. Танк, командиром которого он был, в составе первого эшелона форсировал реку Днепр. В течение трех суток его экипаж поддерживал огнем пехоту в боях за плацдарм. Общими усилиями они заставили нападавших немцев отступить 19 раз. Уничтожил 6 вражеских танка, в т.ч. два «Тигра», две противотанковые пушки с расчётом, два бронетранспортёра и до 250 человек вражеской пехоты противника, не считая более мелкой техники. Прослужил в Вооруженных силах 36 лет.

Премия от Владимира Клочкова

17 февраля 2005 года. 15 часов. Эту дату всем надо запомнить. Потому что в этот день и час в районе произошло неординарное событие. Такого еще в Чкаловске не было. Никогда! В кабинете главы местного самоуправления района С.А.Лунькова в присутствии руководителя отдела образования Н.Ю.Тюриной Герой Советского Союза, полковник в отставке, кандидат военных наук, Почетный гражданин области и района Владимир Васильевич Клочков вручил Н.Н.Чуненковой, директору средней школы №4, официальный документ об учреждении ежегодной премии лучшему выпускнику школы №4.

Эта идея родилась у Владимира Васильевича давно. Потребовалось время на ее конкретное обдумывание, на оформление необходимых юридических документов через ОАО «Завод «Полет» с Ф.М.Фарбером. И вот результат: с 2005 года лучший из лучших выпускников школы №4 вместе с аттестатом зрелости будет получать премию в размере 10 тыс. рублей как поощрение за учебный труд. Условия такие: претендент на премию должен иметь отличные успехи в учебе (золотую или серебряную медаль). Но не только. Он должен быть уважаемым среди учащихся и педагогического коллектива, заниматься общественной работой, жить интересами школы. Если претендентов на премию несколько, лучшего определяет педсовет. Договор составлен на 15 лет. Выпускники, стоит дерзать! Стимул замечательный. Кроме этого, В.В.Клочков вручил Н.Н. Чуненковой 5 тыс. рублей на нужды школьного музея в связи с приближающимся 60-летием Великой Победы. С.А. Луньков, Н.Ю.Тюрина, Н.Н. Чуненкова от души поблагодарили В.В. Клочкова за его гражданский поступок. Сергей Анатольевич коротко познакомил Владимира Васильевича с делами района, в том числе и с планами по улучшению условий работы школы №4. А так как встреча состоялась в День защитников Отечества, преподнес ему в качестве сувенира солдатскую фляжку. Землякам еще предстоит по достоинству оценить ценный подарок детям и благородный поступок В.В. Клочкова.

Галина Федоровна Лунина

В одном классе с Владимиром Крючковым училась и Галя Лунина. Вместе они окончили в 1942 году 10 «б» класс. Судьба юноши уже была определена войной - нужно защищать Родину, а судьба девушки еще только решалась, т.к. она зависела от очень многих факторов различного характера: еще ничем не проявившегося желания кем быть, материальных и даже физических возможностей (состояние здоровья в первую очередь). Галина Федоровна Лунина родилась 28 января 1925 года в слободе Василёво в больнице, которая размещалась в бывшем доме купца Рукавишникова. До отъезда на учебу жила в доме № 17 на улице Островского. Этот дом и до сих пор стоит на своем месте. А на углу у березки в дни юношеской дружбы прощались Галя и Володя после вечерних встреч.

Училась Галя легко, без особого напряжения. Отличницей не была, но удовлетворительные оценки были большой редкостью. Еще будучи девочкой, с большим ярким бантом на голове, она часто выступала с трибуны праздничных митингов, посвященных дням 1 мая или Октябрьской революции с поздравлениями жителей поселка от имени октябрят, а потом и пионеров. И для того, чтобы ее было видно и слышно, Галю ставили на перила трибуны. Веселая, озорная она легко входила в любую детскую компанию и становилась центром внимания и подражания. Она часто выступала в концертах художественной самодеятельности с танцами или декламацией стихов. Выступала смело, не робея перед зрителями. Постепенно из худенькой, большеглазой девочки она превращалась в стройную уверенную в себе красивую девушку. Однажды в нашем классе на доске какие-то девочки из младших классов до начала уроков написали: «Самые красивые девочки в школе Галя Лунина и Лиля Соломатина». Галя имела независимый, спокойный и веселый характер, обладала неоспоримым авторитетом у всех мальчиков, каждый из которых считал за честь станцевать на школьных или клубных танцах с Галей.

После окончания школы Галя Лунина работала воспитательницей детского дома на Покровской горе. Год работы с детьми сблизил ее «с маленькими человечками», которые уже в эти годы (4-6 лет) познали горечи жизни и потери близких. Уже являясь ведущей актрисой в Государственных театрах, Галина Федоровна считала за честь сыграть роль в спектакле для детей: «Часики бирюзовые», «Аленький цветочек» (в Пермском театре он прошел более 300 раз), «Малыш и Карлсон» и многих других. Летом 1943 года, когда уже были закончены вступительные экзамены в театральную студию при Горьковском театре драмы имени М.Горького, она добилась прослушивания ее руководителем студии Народным артистом РСФСР Н.А.Левкоевым, который, видимо, предугадал её актерские способности, её самобытность и органичность. И она была зачислена студийкой, а вскоре в штат театра статистом во вспомогательный состав труппы. Так начиналась творческая жизньтогда единственной профессиональной актрисы города Чкаловска.

Галина Федоровна училась в студии, когда в театре служили большие мастера драматического искусства. Они учили ее актерскому мастерству на уроках, а она училась у них на просмотрах спектаклей с их участием и выходом в качестве статиста в массовых сценах некоторых спектаклей. Художественным руководителем театра был один из первых Народных артистов РСФСР Н.И.Собольщиков-Самарин. Среди актеров театра были Народные артисты СССР Н.А.Покровский, А.Н.Самарина, Народные артисты РСФСР Н.А.Левкоев, В.И.Разумов, В.Соколовский. Еще студенткой она уже играла в спектаклях «Дачники», «Старые друзья». Как одарённую, начинающую актрису ее пригласили работать в состав труппы Горьковского драмтеатра. Сразу же после выпуска из труппы она сыграла две большие роли: Люба Шевцова в спектакле «Молодая гвардия» и Вера «Последние» А.М.Горького и стала известной и популярной Горьковской молодой актрисой.

В актерской биографии Галины Федоровны три города и три театра: Г.Горький (1943-1950), Саратов (1951-1961) и Пермь (1961-2001). Все три театра получили высокое звание «академический» после ее работы в этом театре или во время работы. А это означает, что и она вложила свой труд, свой талант в дело достижений театром высшей планки своих заслуг. Имея за плечами огромный опыт творческой работы - 56 театральных сезонов Галина Федоровна ролей сыграла много. Среди них были такие, которые составляют достойную репертуарную основу любой актерской биографии: Аня в «Вишневом саду», Байба в «Ветер- ветерок», Нила Снежко в «Барабанщице», Баба -Яга в «Аленьком цветочке», Валя в «Иркутской истории», «Женщина, которую он любил» в «Четвертом», Зина Пращина в «Маленькой студентке», Серафима в «Раки», Лида в «Такая любовь», Лиза в «Валентин и Валентина», Калугина в «Сослуживцах», Мирониха в «Последнем сроке», Розалия в «Филумена Мартурано», Ольга Барабаш в «Годы странствий», девица в «Старике», Марго в «Нежданном друге», Хороших в «Прошлым летом в Чулимске», Эучения в «Танго» и др. Более 160 ролей было сыграно Галиной Федоровной Луниной за 56 творческих сезонов. И умерла она, имея на руках роль Бабушки, которую уже репетировала в пьесе Н.Тушкиной «Когда я умирала». За долгую творческую жизнь Галина Лунина объехала вместе с театрами, в которых служила, весь Советский Союз. С ее творчеством были знакомы любители драматического искусства городов: Москва, Ленинград, Таллин, Рига, Кишенёв, Одесса, Севастополь, Харьков, Грозный, Краснодар, Сочи, Кисловодск, Пятигорск, Волгоград, Самара, Пенза, Чебоксары, Киров, Уфа, Челябинск, Омск, Новосибирск, Владивосток, Хабаровск, и другие города районного масштаба, а также села и деревни многих областей СССР. Образы, созданные Галиной Федоровной, наполнены той удивительной душевной щедростью, которая так свойственна большинству русских женщин. Глубоко русская актриса, работоспособная, органичная и темпераментная, постоянно находившаяся в творческом поиске, с хорошим искрометным юмором, легкая и желанная в дружбе, доступная в человеческом общении.

Когда Галину Федоровну Лунину поздравляли с 75-летием со Дня рождения, кресло, в которое её усадили, было установлено на сцене. Художественный руководитель театра Народный артист СССР И.Т.Бобылёв, прежде, чем начать поздравительную речь, сказал: «Давайте помолчим и посмотрим, какая Галина Федоровна красивая». Такой она и скончалась 29 июня 2001 года. Могила ее на городском кладбище родного Чкаловска невдалеке от могилы родителей и сестёр.

Глава вторая
" С достоинством нес звание Героя..."
(Очерки и статьи о В.В. Клочкове)

Комендор стального бастиона /А. Комиссаров/

В хронологии важнейших событий Великой Отечественной войны, публикуемой в седьмом томе Большой Советской энциклопедии (II- е издание, стр. 196-207), особое место занимает дата 7 октября 1943 года. В этот день начались наступательные бои Советской Армии по всему фронту – от Витебска до Таманского полуострова. В этот же день крупные силы наших войск осуществили форсирование Днепра и создание мощных плацдармов на его правобережье севернее Киева, южнее Переяславля и юго-восточнее Кременчуга.

К грандиозной битве за Днепр было в те дни приковано внимание всего мира. Но гораздо раньше знаменательной даты массового форсирования Днепра на его Западном берегу уже действовали наши части и подразделения, оседлавшие «пятачки» родной земли, стоявшие насмерть. Не только пехота и артиллерия, но даже и танки. Первые танки за Днепром! Горьковское военнонаучное общество получило недавно по запросу из Центрального Военного архива интереснейший документ – копию представления на присвоение звания Героя Советского Союза командиру танка Т-34 лейтенанту Клочкову Владимиру Васильевичу, сражавшемуся в составе 219-й Кременчугской танковой бригады 2-го Украинского фронта.

«Клочков на своем танке, – свидетельствует этот документ, – действовал совместно с батальоном под командованием т. Тюркина. В ночь на второе октября 1943 года батальон форсировал реку Днепр в районе Солошино (левый берег Днепра) и Мишурин Рог (правый берег Днепра). Противник пытался в этом районе сбросить в Днепр наши пехотные части, но в это время подошел танковый батальон Тюркина, и 3 октября завязался жаркий бой». Что было потом? Кто такой лейтенант Клочков, который одним из первых, если не первый, ступил стальными гусеницами на землю Заднепровья? Об этом и рассказывается в нашей документальной повести. А сейчас скажем только, что Герой Советского Союза полковник Владимир Васильевич Клочков – наш земляк. Как и все Василевские ребята, он бредил небом – велико было влияние великого летчика В.П. Чкалова на ребячьи души. Но… стал танкистом. Это требовала война.

В августе 1942 года восемнадцатилетний паренек Владимир Клочков был призван в Советскую Армию. Владимир Васильевич Клочков продолжает службу в Советской Армии, возглавляет кафедру высшего военно-инженерного училища. В прошлом году мне удалось съездить к нему, побеседовать. О беспримерном, удивительном подвиге офицера-танкиста Клочкова в годы Великой Отечественной войны, горьковчане, да и, пожалуй, Чкаловцы, знают немного.

***

"...В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, Тушин, не выпуская своей носогрейки, бегая от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перетяжкой убитых и раненных лошадей, и покрикивал своим слабым, тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его все более и более оживлялось… Солдаты, большей часть красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, и на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах».

Л.Н. Толстой «Война и мир»

… Цитата из классического произведения величайшего художника земли русской. Я старательно, как школьник, выписываю ее из толстовского томика, а память ярко воскрешает годы ученичества. Мы выписывали цитаты о Тимохине и Тушине не только для школьных сочинений. Слова Толстого стали резцом, высекающим на граните нашей памяти поистине вещие слова и образы. «Дубина народной войны поднялась со всей своей грозой, величественной силой». «Всем народом и навалиться хотят, одно слово – Москва». И еще одна мысль, создателя «Войны и мира», которая с потрясающей проникновенностью и глубиной характеризует душевное состояние капитана Тушина: «Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось все веселее и веселее».

***

Полковник-танкист, с которым я встречаюсь вот уже третий день, слегка приподнимается со стула и протягивает мне раскрытый томик Льва Толстого. – Тут все подчеркнуто. Конечно, читано и перечитано. Но вот что любопытно и удивительно: сейчас беседуем мы в спокойной, непринужденной обстановке. Вы заставили меня переворошить, перебрать в памяти многие события. Что ж, раз спрашиваете, – значит надо. А мне отвечать надо, рассказывать, как, где и что. И, помолчав добрую минуту, чиркает спичкой, зажигает погасшую сигаретку, жадно затягивается, потом говорит тихо, необычно растягивая слова: – Да. Удивительно бывает на земле. У меня сейчас обзор жизненный пошире стал – оцениваю события с сороколетней колокольни. Вот смотрите: в Шенграбенском сражении 1805 года боковой альергард русских войск, руководимый Багратионом, прикрыл приход главных сил русской армии, а затем сам прорвался из окружения. Вот там-то и отличился капитан тушин, мой любимый герой. Почти через 140 лет в 4-й Чкаловской средней школе, в моем родном Василеве, как мы его по старинке называем, я пишу на выпускных экзаменах сочинение. Тему прекрасно помню до сих пор: «Народные герои в произведении Толстого «Война и мир». Это было в 1942 году. Конечно, больше всего о капитане Тушине. А через год с небольшим хвостиком мне пришлось форсировать Днепр, драться на правом его берегу. Танкист вздохнул и улыбнулся. Мы закурили…

***

– Клочков, вставай! Подъем говорю! Да проснись же ты, чертушка! – заорал под самым ухом у спящего приземистый танкист. Клочков дрыгал ногами, что-то невнятно мычал. Уткнувшись лицом в жесткую пожелтевшую траву, он спал, как убитый. Его тормошили, тянули за грязный, промасленный и испачканный глиной комбинезон – все бесполезно. Потом все-таки подняли Клочкова. Ничего не понимающими глазами он смотрел на незнакомого офицера в форме подполковника. С трудом понял, что тот из штаба корпуса! Односложно, нехотя отвечал на вопросы.

– Что было? Ничего особенного не было. Стрелял из пушчонки, разгонял вражескую пехоту пулеметами. Перебрасывал танк с места на место – так диктовала обстановка. Немцев к реке не пропустил. Боекомплект израсходовал почти полностью. У танка незначительные повреждения. Задачу выполнил – вот и все. Клочкова неудержимо тянуло на траву. Подполковник видел, как в сонной истоме щурятся красные и злые глаза молодого невысокого лейтенанта, как зевает он, не стесняясь, во весь рот. За ухом нависла длинная травинка, а правая щека хранит красные рубцы и пятна от неудобной земляной подушки. – Ну, добре! Отдыхай. Еще успеем наговориться. А был этот короткий разговор на маленьком плацдарме правобережья Днепра, южнее Кременчуга, осенью 1943 года, в начале октября. Танкисту стукнуло недавно 19 годов. Мальчишка…

***

А теперь пора нам поближе познакомиться с этим офицером-танкистом. Позвольте, дорогие читатели, представить его вам: полковник Владимир Васильевич Клочков. Руководитель одной из кафедр высшего командно-инженерного училища. Академик. Не в общепринятом смысле, а в том, что окончил академию бронетанковых и механизированных войск Советской Армии.

«Используя свои хорошие знания и богатый боевой опыт, – читаем мы в «Отзыве на Героя Советского Союза полковника Клочкова Владимира Васильевича», любезно представленном секретарем партийного бюро академии Н. Михайлюком, – он умеет со знанием дела обучать и воспитывать курсантов, руководит методической работой преподавателей кафедры. Одновременно он активно участвует в партийной и общественной жизни кафедры и училища. Неоднократно избирался в партийные органы, часто выступает с докладами и беседами перед воинами, трудящимися и пионерами города.

Будучи всесторонне развитым человеком, Владимир Васильевич живо интересуется искусством, литературой, спортивной жизнью страны и многими другими вопросами. Он упорно и много учится, повышая свои знания: сдал кандидатские экзамены по всем предметам. Тов. Клочков пользуется заслуженным авторитетом среди начальников и своих товарищей. Обращает на себя внимание его скромность».

Я на аэродроме. Начало октября. Настоящая осень: дождь, слякоть. Еще раз оглядываюсь на работягу ИЛ-14. Надежная машина! И проникаюсь уважением к мастерству пилота: так мягко приземлиться, не «юзануть» на раскисшем от дождей аэродромном поле, да еще лихо осадить крылатую птицу в положенном месте – это не так-то просто! Цепочка пассажиров растянулась на добрую сотню метров. Идем к вокзалу. От места приземления это далековато. Вытаскиваю ноги из грязи, с сожалением посматриваю на свои новые башмаки, обхожу лужи. И потихоньку, про себя ругаю своего «пропадущего» танкиста. Да, да, именно пропадущего, потому что затерялись клочковские следы. Известно лишь по справкам десятилетней давности, что служил он вроде бы в Саратове, в танковом училище. Но в Саратове Клочкова не оказалось. Опять переписка, поиски… Ругаю и за то, что обещал он встретить меня на аэродроме, а вот не приехал.

«Наверное задержали какие-нибудь срочные дела», – думаю я, оглядывая тесное, грязноватое помещеньице маленького вокзальчика, в котором десятка полтора – два людей. Среди них ни одного военного. Присаживаюсь на узенький жесткий диван,
– Вы не из Горького?
Поднимаю голову. Передо мной небольшого роста ладно скроенный человек в офицерской шинели, на погонах – по три больших звезды. Полковник авиации.
– Клочков?
– Он самый.
– Вот уж никак не думал! Вы же танкист. А тут вдруг летчика вижу…
– Превратности судьбы, – улыбается офицер. – И военной службы тоже. В душе я танкист, так что не огорчайтесь. Смена амуниции – это для дела вопрос второстепенный. Выходим на площадь, идем рядом. Перекидываемся несущественными вопросами, замечаниями. Украдкой просматриваю на собеседника сбоку: так вот ты какой, танкист Кдлочков, думаю про себя! Напрашиваются первые впечатления. Какие? Владимир Васильевич не больно разговорчив, отвечает односложно, когда нужно сказать о самом себе, очень интересуется Горьким, нашими новостями – это тоже понятно. Получается так, что больше спрашивает он, а не я.
– Что? Перехватываю инициативу? – шутит Клочков, словно угадав мои мысли. – Ничего, вот придем домой, расположимся, и вы свое наверстаете. С избытком. Я ведь вашего брата немножко знаю. Попадись в лапы – душу вытяните. Как, когда, что, почему и еще раз почему – только успевай отвечать.

***

…СЛУШАЙТЕ, семнадцатилетние, восемнадцатилетние, этот простой рассказ о том, как в ваши годы небольшой, щуплый паренек из Чкаловска, ваш земляк и очень на вас похожий делами, мыслями, жил, надеялся, мечтал. Как после десятилетки пошел он учиться военному делу и воевать, как в девятнадцать юношеских лет явил пример высочайшей воинской доблести – совершил подвиг. Как переправился на своем танке на маленький пятачок нашей земли, отвоеванной у врага на правом берегу Днепра – первый танк на первом плацдарме, что южнее Кременчуга! Как стоял насмерть, и прогремела боевая военная слава о комендоре стального бастиона на весь второй Украинский фронт, на всю Украину.
– Ты чей будешь?
–Чкаловский я.
А, из летчиков, значит. Скоро полетишь-то?
– Скоро. Только подрасти надо.
– Вот такие разговоры часто проходили с ребятами нашего поселка, когда они приезжали в Горький, Балахну, Городец, в другие места, – вспоминает Владимир Васильевич. – Так велико было обаяние Чкалова, так мы гордились земляком своим и его славой, что бредили небом, полетами, всерьез называли себя чкаловцами и самым решительным образом были настроены летать.
– Я первый раз увидел Чкалова, когда он приехал на родину после своего знаменитого беспосадочного перелета Москва – Петропавловск-на-Камчатке – остров Удд. Этот прыжок в 9 тысяч с лишним километров он совершил вместе с Байдуковым и Беляковым в дни 20-22 июля 1936 года. Валерий Павлович приехал домой Героем Советского Союза. Мы, мальчишки, преследовали его по пятам, как только он сошел с катера «Красная звезда», до самого дома. Да что я говорю – по пятам. Нет, напротив: шли впереди всех, задом наперед, и глаз с него не спускали. Вот так и пятились от пристани всю дорогу.
– Помню, падали, опрокидывались, а я – так чуть ли не под ногами у него растянулся. Он засмеялся и сказал:
«Эва, как приземлился неудачно». Со стыда готов был провалиться сквозь землю, чуть не заревел.

В доме № 16, квартире 56, что на улице Героев Хасана, где проживает Владимир Васильевич Клочков и его жена, бывшая актриса Горьковского театра драмы Галина Федоровна Лунина-Клочкова, которую горьковчане помнят ка талантливую исполнительницу роли Любки в «Молодой гвардии», Сони в «Дачниках», – свежи и ярки впечатления детства. Еще бы! Маленькую, смешную Галку Чкалов не раз и не два брал на руки и подбрасывал так высоко, что она визжала от страха и восторга. Вовку Клочкова, заводилу уличной ребятни, распирало от страшной гордости, когда великий летчик по-приятельски хлопал по его цыплячьему плечу и густым басом спрашивал:
– Ну что, брат, скоро летать-то вместе будем?
Летать… Полетел бы и сейчас, да годов маловато. Но через два года Вовка Клочков уже летал. Правда, с парашютной вышки, которая была построена в Василеве по инициативе и при личном участии Валерия Павловича. Вышка эта была с секретом, и не каждый мальчишка, даже взрослый, отваживался залезть на неё и прыгнуть. Дело в том, что метров десять нужно было лететь вниз свободным падением. Потом натягивались стропы парашюта. Страшновато, но больно хорошо! Вовке удалось прыгнуть несколько раз.

Приезды Чкалова в родные места были всегда радостным событием для всех василевцев – от мала до велика. А последнее посещение Валерия Павловича особенно запомнилось. И не только потому, что через несколько дней он погиб на боевом посту, и Вовка Клочков не хотел этому верить и рыдал навзрыд. В конце ноября 1937 года Валерий Павлович зашел в среднюю школу, запросто беседовал с ребятами, рассказывал о своих полетах на Дальний Восток, в Америку. И вдруг страшная беда: нет Чкалова, не придет он больше к ним. Нет Чкалова.
– Сколько было фотографий! – с сожалением восклицает Владимир Васильевич,
– ведь за Валерием Павловичем бегали не только профессиональные репортеры, но и наши, местные фотолюбители. Редкостные были снимки. Куда-то подевались, не уберегли. Чкалов и с нами, салажатами, любил сниматься.

Но один, очень редкий снимок Клочков сохранил, бережет его и поныне, как реликвию. Маленькая карточка размером пять сантиметров на четыре – не больше. У высокого ветхого забора сидят человек 6-7 взрослых. В центре – Валерий Павлович Чкалов в гражданском черном костюме. Снимок любительский, но фотографу удалось очень точно и верно передать неповторимые чкаловские черты. Из-за спин взрослых торчат мордашки салажат. Они успели проникнуть сюда. Пристроились салажата! На обороте выцветшая от времени дата: 12 августа 1937 года. Вовка Клочков, конечно же, здесь, но фотограф «обрезал» его лицо, оставив только полголовы да кончики торчащих в разные стороны ушей.

Фотография уцелела потому, что Клочков, когда его призвали в армию, взял ее с собой. Рассчитывал, что, если не уговорит дядей из военкомата по-хорошему, то обязательно покажет снимок, где заснят Чкалов, и скажет: «С шести годов мечтал об авиации, сам Валерий Павлович Чкалов, мой земляк, несколько раз лично спрашивал, когда я полечу, а вы что? Не откажите, в такой, мол, любезности?». Но время было тогда такое суровое, что никого из призывников не спрашивали: «Куда вам желательно?». И фотографию дядям из военкомата не пришлось доставать и показывать. Был август 1942 года, и армейская судьба десятиклассника Владимира Клочкова была предрешена, как только он вместе с другими парнями выехал из родного Чкаловска.

***

Бьется в тесной печурке огонь,На поленьях смол, как слеза… Дневальный Владимир Клочков сидит на коротком чурбачке перед печкой и мечтательно смотрит на огонь. Изредка берет самодельную кочергу и шурует поленья. Он только что заступил на смену. Гудят ноги от усталости – ох, как много обязанностей и хлопот у дневального по роте, как долго тянутся эти сутки в наряде! Ночь в лесу. А в лесу много землянок, где молодым крепким сном спят парни из Горького, Дзержинска, Павлова и Городца, Иванова и Ярославля. Спят товарищи по оружию, которых быстро сроднили эти землянки, необычная обстановка и простая, ясная задача: подучиться и воевать. Вот уже несколько недель Владимир Клочков проходит азбуку танкового дела. Он стал курсантом училища. Через несколько месяцев он будет лейтенантом и командиром танка.

Такие чрезвычайно жесткие сроки подготовки продиктованы обстановкой на фронте: грозная осень 1942 года, враг рвется к волжской твердыне – этим все сказано. Идет напряженная учеба. Будущие танкисты уже овладели навыками вождения автомобиля и трактора, изучили материальную часть этих машин. Но это, так сказать, попутно. Главное – танки. Грозными и неприятными чудовищами предстали они перед пареньком из Чкаловска. Ведь Володя Клочков до этого ни разу «живых» танков не видел. Сделать эту машину послушной в умелых и твердых руках, подготовиться к боям, уметь руководить действиями целого экипажа – вот такая неимоверно трудная задача стоит сейчас перед курсантом Клочковым. В мирных условиях они решались за два, а то и за три года, а сейчас надо скорее, потому что не те времена – тяжелые времена.

… Сидит перед огнем Володя и перебирает в памяти день за днем свою нелегкую службу. Тихонько мурлыкает песенку про землянку. Будто про него поется: и в его печке бьется, неистовствует огонь, закипает и капает прозрачная смола с сосновых поленьев. Вот только гармонь не поет в землянке «про улыбку твою и глаза». Поздно. Простился Клочков со своей любимой подругой по-настоящему, бережно руку ей пожал, а поцеловать на людях не отважился. А сейчас сквозь будущее пламя он видит голубые Галинины глаза. Эх, Галка, Галка! И что тебе пришло в голову опять появиться перед глазами курсанта в светло-голубом платье, стоять с букетиком августовских полевых цветов на высоком берегу Волги, да еще улыбаться, поднимать над головой руку, махать шарфиком. И почему выбрала самое высокое место, стоишь одна, а не со всеми провожающими на пристани, внизу? Мечтай солдат! Крепись, солдат! Вас разлучила война.

О фронтовых землянках сложено немало стихов, песен, поэм и рассказов. О них часто говорится в больших военных романах и повестях. И будет еще говориться. Но были и другие землянки, которые находились далеко от фронта, и о которых говорилось куда меньше. Маленькие, побольше и совсем большие, похожие на огромные овощехранилища старого образца. В них зарывалдись люди в серых шинелях. Они строили их своими руками, утепляли, создавали уют. Здесь люди жили, учились, оборудовали учебные классы и лаборатории, комнаты для чистки оружия. Ухитрялись даже находить место для художественной самодеятельности – были залы с миниатюрными сценами. Землянки в военных лагерях становились для десятков и сотен тысяч солдат и сержантов, старшин и офицеров и домом родным, и школой военного мастерства. Отсюда уходили маршевые роты. А на смену им поступало новое пополнение. Состав постоянный – те, кто имел фронтовой опыт, военно-методические навыки, опыт подготовки армейских кадров. Это учителя, воспитатели. Состав переменный – те, кто учился здесь «военному делу настоящим образом». Это воспитанники – артиллеристы и бронебойщики, автоматчики и пулеметчики, саперы, связисты, ее величество пехота – царица полей и танкисты.

И днем и ночью курился дымок над заснеженными крышами, что скатывались почти к земле: тепло в землянках являлось важным показателем боевой и политической подготовки. О нем всегда помнили и заботились не только взводные и, конечно, старшины – отцы-кормильцы, но и командиры учебных полков и дивизий. Тепло в землянке – значит хорош старшина роты. Есть где солдату обсушиться, отдохнуть после трудов больших и праведных, написать домой письмо, почитать книжку, газету – значит здесь заботливые командиры.

И когда на офицерских совещаниях, где решались важные вопросы боеготовности личного состава, командир полка прежде всего спрашивал, как в землянках, – в этом не было ничего удивительного. Тепло – это тепло! А к тому – и уют, и отдых, и настроение завтрашних фронтовиков, и вкусный, сытный харч, и здоровье, и многое другое, что входит в понятие о нормальных условиях, которые создавались для подготовки крепкого фронтового пополнения. Обо всем этом докладывали по команде офицеры запасных и учебных частей и подразделений.

Четыре крутых военный зимы пережито – это только сказать легко! И как сейчас не вспомнить добрым словом землянки военных лагерей, построенные умелыми солдатскими руками! Ведь на этой «земляной» жилплощади были прописаны то на долгий, то на короткий срок миллионы советских людей. И не потому ли берет за душу и поныне эта грустная мелодия, воскрешающая живые образы, и вчерашние, прошедшие, но не забытые, живые, боевые дела тех военных зим, – «бьется в тесной печурке огонь, на поленьях смола, как слеза…». Нет, такое запоминается на всю жизнь. – … Да, тепло, теплишко, – задумчиво произносит Клочков. Теплота – энергия движения молекул. В школе мы воспринимали этот физический закон как-то однобоко. Эмпирически. Ну, подумаешь, тепло, теплота.

Озяб на морозе – беги домой, дома всегда тепло, отогреешься. А в лагере, да еще в военное время, были другие мерки, мы получили новое понятие… Понятно же: мы все, заметные и незаметные, начинали свой путь в армии с солдатской упряжки. И это время – самое памятное, самое яркое, потому что каждый из нас перешагивал большой рубеж. По эту сторону – беззаботная «гражданка» с учебой в школе, какой-то работой, домашним бытом. Тут все на месте, все понятно. И вдруг, за рубежом, на тебя буквально обрушивается новая жизнь – интересная и непонятная, беспокойная и тяжелая. Надо выполнять десятки немудреных в сущности, но очень сложных для солдата-новичка обязанностей. Хочется, мучительно хочется остановиться, осмыслить всё происходящее, но некогда. Армейский распорядок дня мудрый, надо сказать, продуманный до мелочей распорядок, тащит тебя от подъема до отбоя, крутит, переворачивает, как соломинку в бурном водовороте. Добавьте к этому службу не в мирное, а в военное время. Вопросов встает много, но на занятиях, построениях – «нет вопросов» у солдата! Они разрешаются сами по себе – привыкаешь, втягиваешься, и все потом становится на свои места.

Я как-то размышлял: прочитано за 40 лет немало книг. Но не припомню что-то такого рассказа или повести, чтобы было там написано о переживаниях, чувствах, раздумьях молодого солдата, шагнувшего из «гражданки» в беспокойную жизнь учебной роты времен войны. А ведь кузницу военных лагерей, подготовки к боям в те годы прошли миллионы молодых ребят. Солдату на фронте – полное внимание со стороны журналиста и писателя, особенно, когда он, солдат, отличится. Но проследить путь солдата от первого шага через порог казармы-землянки, провести читателя через дни и месяцы боевой учебы, рассказать последовательно, интересно и со знанием дела, как труженик войны готовился к этому подвигу, откуда набрался мужества и умения; главное – умения, потому что без умения, навыков храбрости и мужеству – грош цена в бою, будет не бой, а убой – своим глазом насмотрелся тут у литераторов «нет вопросов». Как у солдат-новичков в строю, когда их спрашивают: «Вопросы?» – «Нет вопросов»Может, ошибаюсь?
– Конечно, кое-что написано. Я что-то читал на эту тему, но не запомнилось…
Вот-вот, – сердито перебивает Клочков, – кое-что написано, «не запомнилось». Значит, плохо, бездарно написано. Шолохова «Они сражались за Родину», наверное, помните. И «Тихий Дон» помните. И «Молодую гвардию» помните. А насчет жизни солдатской в землянках, их тяжелом труде, тяге к теплу – только собственные впечатления. Яркие, правдивые, а ведь прошло больше двадцати лет. Вот бы написать о чем. И не только о тепле в землянках, хотя о тепле тоже нужно писать. Я охотно вам помогу, хотите? Имею опыт – был в землянке почти год. В глазах у Клочкова лукавые огоньки.
– Ладно, поговорили, отвели душу, – миролюбиво уже продолжает Клочков. – У нас тоже были хорошие командиры и старшины-ловкачи тоже. Последних, правда, куда меньше. Но попадались. Помню одного зубоскала. Мы его не старшиной, а «старшинкой» промеж себя звали. «Наш старшинка». Проку от него курсантам было мало, зато зубы он заговаривать умел. И все в одну точку бил: с солдата много спрашивается а позаботиться о солдате – это дело десятое. «Сгреб котелок, обед приволок, хлебай похлебку да ожидай встрепку» – это его поговорка.
Запомнили «отчего солдат гладок – поел да и набок» – тоже получал, а сам в каптерке отсыпался, а насчет разносолов для себя – жил по-барски. А иногда перед строем такую речь держал: «Вся наша солдатская наука в том и состоит: стой – не шатайся, ходи – не спотыкайся, гори – не заикайся, колен не подгибай, брюха не выставляй, тянись да прямись, вбок не задавайся и в середине не мотайся. Сыт скупой, пьян – водой» и так далее и тому подобное. Сначала его слушали и смеялись. Думали: артельный человек наш старшина – рубаха парень! А потом раскусили «старшинку». Солдату зубы не заговоришь, он быстро разбирается, что хорошо, а что плохо. Особенно, когда есть с кем и с чем сравнить.

***

И долго еще два собеседника отводят душу, вспоминая, сравнивая и сопоставляя. Ничего, что один – это я, который учил, носил офицерские погоны, а другой только что «вписывался в армейский распорядок военных лагерей, выполнял обязанности курсанта, был учеником! Ничего, что служили они в разных лагерях – один под Костромой, другой – под Горьким! Общего было несравненно больше. Рассказывая, Клочков машинально чертил карандашом на четвертушке белой бумаги какие-то линии, фигуры, что-то штриховал – не понять. Потом протянул рисунок мне. Я взглянул и рассмеялся. Батеньки мои – землянка! Ротная казарма в лесу на 120 человек. Схвачено удивительно точно, даже про дымок художник не забыл, даже поленницу изобразил за «расположением». А что внутри нее – уж мы-то знали! Клочков сказал, что примерно так выглядела его землянка. Я ответил, что точь в точь была такая землянка, о которой я ему только что рассказал. Кажется, что особенного – землянка? Какие душевные струны она может задеть? Задела! Да еще как! Мучительно приходилось перенестись из этой вот теплой, благоустроенной офицерской квартиры, обставленной современной мебелью, в наши землянки военных лет, пережить все сначала.

Я посмотрел на Клочкова. Он сидел, сосредоточенный, притихший. Я подумал: наверное и тебе, друг мой, в эти минуты тоже хочется отбросить два с лишним десятилетия, заглянуть в свою земляночку, посидеть у печки, помечтать, глядя на огонь, что бьется в тесной печурке… Пережить все сначала. Владимир Васильевич коротко, лаконично характеризует то беспокойное, ответственное время подготовки курсантов, «салажат» к тяжелым боям: без передышки. 10 часов учебных занятий.

Самоподготовка, на которой необходимо было осмыслить, привести в систему, разложить по полочкам памяти массу новых понятий, полученных на лекциях, практических занятиях. Служба, наряды, хозяйственные дела, начиная с забот о своем завтрашнем дне и кончая заготовкой дров для столовой, казармы и прочее и прочее. Без передышки!

Трудно даже представить, как мог курсант Клочков находить «окна» да не «окна», а маленькие «окошечки» для того, чтобы выполнять комсомольские поручения. Ответственные, требующие постоянного внимания. С первых дней службы Владимиру поручили редактировать стенную газету. Она выходила регулярно, брала курсантов, что называется, за живое, потому что сумел редактор сколотить вокруг себя корреспондентский актив, воодушевить ребят своей увлеченностью. Сам рисовал макет, правил заметки, добывал краски, кисточки, цветные карандаши. Все это в то время достать было не так-то просто. Но чего не добьешься настойчивостью, инициативой и любовью к делу!
– До сих пор, – вспоминает Владимир Васильевич, у меня сохранилось какое-то теплое, радостное чувство к стенной печати. Когда бываю в школах, – а к ребятне мне приходится наведываться часто – всегда пройду по коридорам, загляну в классы, погляжу на стенгазеты, прочитаю их, сравню. И сразу видно: тут к этому делу, как сказал Маяковский, «отношение плевое», а вот здесь, в другой школе, стенгазеты любят и ценят. Раз прихожу в одну саратовскую школу по приглашению. Задача мне поставлена обычная, ясная: рассказать о своих фронтовых делах и, разумеется, обязательно главное – за что получил звание Героя. Знакомлюсь со школьными газетами – из рук вон плохо дело поставлено. Переписывают статейки из «Комсомольской правды», «Пионерской правды», а про свои дела – ни слова. Зло такое взяло: есть дирекция, классные руководители, партийная и комсомольская организации, совет дружины, классные отряды – куда же ваше внимание направлено?

Собрался народ в зале, ребятишки раздобыли мне трибуну. Повествуй, дескать, товарищ Герой, слушаем тебя с замиранием сердца. Повествую. Начал с того, что обращаюсь к юной аудитории с просьбой: члены школьного комитета комсомола во главе с секретарем, редакторы классных стенгазет, общешкольной стенгазеты, все члены редколлегий этих газет – встаньте, пожалуйста! В зале движение, шум, переглядки, недоумение. Потом один за одним встают, кто с улыбками, кто с краской на мордашках. Смотрю, выжидаю. «Все поднялись?» спрашиваю. Опять шум, кто-то кого-то дергает, шикают – еще десятка полтора «газетчиков» поднялись. И такая идет «перекрестная» стрельба глазами – проверка личного состава – хоть за живот берись! А смеяться нельзя: момент серьезный. Не кто-нибудь, а гость, да еще Герой обращается с просьбой, и эту просьбу надо выполнить пунктуально, на все сто процентов. Тут не спрячешься за спину, хочешь не хочешь – встань, покажись.

– Построить бы, - говорю, – сейчас всех да рассчитать по порядку номеров, но, боюсь, места не хватит. И так видно: целая рота. Человек восемьдесят, а то и больше. А поднял я вас затем, чтобы поближе познакомиться, посмотреть, какая сила брошена в школе на работу со стенгазетой. Огромная сила! Но почему эта сила выполняет свои обязанности в четверть силы». – Да что говорю «в четверть силы» – и этого нет! Я посмотрел сегодня на ваши стенгазеты – стыдно стало за вас, за школу. Ведь о своих школьных делах вы совсем ничего не говорите. Переписываете материалы из «Комсомолочки» и «Пионерки» – и то с ошибками.

Куда это годится! Художников в каждом классе полно, а посмотришь на стенгазеты – плакать хочется! Да разве можно так относиться к общественным поручениям! Позавчера меня вызвал секретарь партийной организации училища и сказал: «Владимир Васильевич, тебе даю серьезное общественное поручение». Какое? Подготовиться и выступить перед вами, учащимися, рассказать о борьбе советского народа против немецко-фашистских захватчиков, о своем боевом пути. Времени у меня свободного – кот наплакал, но раз дано поручение, его надо выполнить. И я выполнил: подготовился, написал план выступления, продумал его – и вот приехал к вам. А увидел сегодня, как вы выполняете свои общественные поручения, и спросил себя: «Слушай, Клочков, зачем ты готовился, старался, работал над планом и прочее? Не надо! Лишнюю работу проделал. Сходил бы лучше в кино или в театр, а школьникам… школьникам прочитать статью из «Комсомольской правды» или «Пионерки» о подвиге какого-нибудь Героя Советского Союза – и порядок! И то же самое про Великую Отечественную войну – из учебника. Сколько там напечатано – читай любое! Пусть слушают. Отзвонил – и с колокольни долой!
– В общем, интересный разговор получился с ребятами, – заключает Владимир Васильевич. – Рассказать-то рассказал обо всем, что было намечено, от этого не уйдешь. Но с теми, кого я поднял, пришлось остаться после выступления. Конечно, неловко немножечко перед директором, учителями, что вмешиваюсь в их воспитательную работу; а им, наверное, тоже неловко: проглядели это дело, руки не дошли. Но дело-то нужное, общее. А раз так – нашелся общий язык, а стенгазетчики так разоткровенничались, что нетрудно было понять: дело сдвинется с места.

Месяца через два пришел опять в школу. Там подготовили настоящий смотр стенных газет. Даже условия смотра разработали. Конечно, газеты уже совсем не те… Я слушал Клочкова и размышлял: в наши школы, к нашим детям приходит много уважаемых людей. Проводят беседы, участвуют в пионерских сборах, рассказывают о себе. Воспитывают, учат на примерах, достойных подражания. Эти посещения не проходят бесследно: в детском, юношеском сознании запечатлеваются добрые начала. Но если бы каждый посетитель, приходивший в школу, кроме своего намеченного плана, поинтересовался бы каким-то пусть даже маленьким элементом школьного уклада, «потрогал» бы его собственными руками, вник, осветил своим большим жизненным опытом, практически помог, – какой воспитательный эффект может получиться от этой дополнительной работы, выходящей за рамки официального мероприятия!

Тактика. Огневая подготовка. Материальная часть танков и его вооружение. Средства связи. Топография. Военно-инженерная подготовка. Это только основные дисциплины, которые штурмовали будущие офицеры-танкисты, готовясь к предстоящим боям. А побочные, но такие необходимые для военного человека знания, практические навыки? Их тоже было много, и все это нужно было крепко усвоить.

Самая актуальная в дни войны наука – наука по истреблению фашистских захватчиков требовала исключительной собранности, физической закалки, терпения, воли, целеустремленности. Наука ненависти впитывалась с потом и кровью, со страстным желанием поскорее стать на твердые командирские ноги. Государственные экзамены. Он их помнит и сейчас, полковник Клочков! Времени мало, знаний нужно получить много – это основное требование войны. И никаких скидок на трудности, скоропалительность курсовых дисциплин. Так надо. Потому что так требует война. Тактика – 5. Стрельба –5. Вождение, материальная часть – тоже 5. История КПСС – конечно, 5. И вот последний экзамен – материальная часть. Клочков легко одолел все вопросы билета, а потому один из членов комиссии «подбрасывает» дополнительно: Как измерить уровень электролита в аккумуляторах?

На этот вопрос курсант Клочков отвечает практическим действием во время учебы десятки раз: открывал пробку, брал щуп и опускал его в электролит, ставил щуп на пластинки аккумулятора. Вот и все. А здесь он понес такую дремучую теорию, что вызвал у экзаменаторов гомерический хохот. Потом опомнился, дал правильный ответ, но эту оплошность запомнил на всю жизнь. И сделал для себя вывод: в военном деле, а тем более тогда, когда свои знания готовишься применить в жаркой боевой обстановке, – помни о главном, но не забывай о самых пустяковых мелочах.

И вот окончено по первому разряду танковое училище. Лейтенант Клочков едет на Восток за своим танком. Проходит там командирскую подготовку, сколачивает экипаж. Внимательно изучает действия командира роты, который имеет фронтовой опыт и награжден орденом Красного Знамени за бои под Москвой. О, тут есть чему поучиться! Да и подчиненный восемнадцатилетнего командира танка – механик-водитель Тарханов тоже орешек крепкий. Хакас, на 20 лет старше его, Клочкова. Обладает колоссальной физической силой. Для него съесть пять килограммов полусырого мяса – все равно, что Клочкову котлету сжевать. Тарханов – шофер, водил первые автомобили с завода АМО, а танк в его руках послушен, как ягненок. « И таким Ильей Муромцем мне командовать, - размышлял про себя Клочков.
– Да он же по всем статьям меня за пояс заткнет. Не мне бы командиром танка, а ему».
Экипаж у Клочкова интересный. Не экипаж, а настоящая дружба народов. Он – русский, Тарханов из Хакасии, стрелок – радист Давид Цициашвили из Грузии, новичок, ему, Клочкову ровесник, и заряжающий Павел Шестаков – украинец с русской фамилией. До сих пор Клочков жалеет, что не пришлось ему участвовать в сражении под Прохоровкой. 37 танковая бригада первого механизированного корпуса, в которую входил экипаж лейтенанта Клочкова, действовала севернее. Она обошла Харьков и преследовала отступающего врага в направлении Краснограда. Первый освобожденный советский город на боевом счету Клочкова. Корпусу присваивают звание Красноградского.

Много потом освобождал советских городов танкист Клочков, но Красноград помнится ярче – это первый. Памятная дата в хронологии важнейших событий Великой Отечественной войны – 26 сентября 1943 года. На отдельных участках советские войска вышли к Днепру. Через три дня, 29 сентября, части и соединения Степного фронта освобождают Кременчуг. В начале октября началось форсирование Днепра, создание плацдарма на его западном берегу.
В этих операциях участвует и лейтенант Клочков.
Лютежский плацдарм – в 20 километрах севернее Киева. Киевский плацдарм. И, наконец, третий плацдарм южнее Кременчуга, на долю которого выпадает наибольший успех, который расширяется введением в прорыв танковой армии генерала Ротмистрова.
– Наша танковая бригада, – рассказывает Владимир Васильевич, – действовала на третьем плацдарме. После освобождения Кременчуга нашему корпусу была поставлена новая и очень ответственная задача: на правом берегу Днепра расширить и углубить плацдарм в районе населенного пункта Мишурин Рог. Офицер берет чистый лист бумаги и точными, уверенными движениями воссоздает обстановку. Рисует Владимир Васильевич замечательно, ну, а о знании бывалым танкистом и штабным работником условных знаков и говорить не приходится – это ведь его «хлеб». Справа и слева от Днепра возникают четкие обозначения населенных пунктов, наших частей и подразделений, закрепившихся на правобережье, исходные рубежи для атак, границы вражеского переднего края и многое другое. Рассказывая, Владимир Васильевич насыщает импровизированную карту новыми цифрами и значками.

Вот она, боевая обстановка того дня, который запомнился танкисту на всю жизнь! И глядя на эту обстановку, хоть и нанесенную наспех и в «одну краску», грамотному в военных отношении человеку совсем нетрудно представить себе, что произошло «в районе населенного пункта Мишурин Рог», как действовал лейтенант Клочков, почему один-единственный клочковский танк сумел сдержать озверелый напор вражеских «тигров» и пехоты, поставивших своей целью ликвидировать правобережный «пятачок», прижать наших храбрецов к реке, сбросить их в Днепр. Ночной танковый марш из Кременчуга к днепровской переправе закончился благополучно. В предрассветной туманной мгле не видно Днепра. А он рядом. Танкисты, вылезшие из машин, чтобы сделать короткий «променаж», чувствуют сырой запах воды, зябко поеживаются. Погода для форсирования что надо. Но враг уже нащупал переправу. В небе лопаются ракеты, справа и слева рвутся снаряды. Переправа – это, пожалуй, громко сказано. Ее нет, если не считать парома, укрывшегося в прибрежных зарослях и вмещающего всего один танк. Рядом с ним крохотный буксирчик – работяга, который берегут как зеницу ока.

Пятнадцать танков – пятнадцать рейсов. И каждый рейс – под жестким огнем. Взрывной волной опрокидывается паром, и танк уходит в воду. Уже потери. Другая машина на том берегу при выгрузке замешкалась и тоже скрылась под водой. Остается «чертова дюжина». Клочков переправился четвертым. «Чертова дюжина» с величайшей осторожностью движется вдоль берега, маскируется в тальнике. Сверху, с земли ничего не видно. А пехота уже знает: переплавились наши танки – и держись теперь фриц!
На пятачках, отвоеванных на правобережье ценой большой крови, не густо пока. Дорог каждый штык. Атаки накатываются одна за другой. Немцев лихорадит. Советская пехота «по уши» зарылась в землю. Бои изматывающие, беспрерывные… Сюда бы танки – прямо сейчас, сию минуту. А они закрылись ветками – и не с места, онемели. Да еще, говорят, пойдут с наступлением темноты куда-то вдоль берега. А куда? Конечно, туда, где особенно жарко пехоте, оседлавшей на этом берегу другие пятачки.
Значит, так надо. Главное – танки с нами.
А танковая группа, действительно, следовала туда, где всегда жарче. Ночью она совершает новый переход. Под гусеницами перемалываются камни, и скорость – 2-3 километра в час.
И эта южная ночь, когда темнота хоть глаз выколи, темнота давящая, упругая, ее будто чувствуешь на ощупь. Изредка ракеты выдергивают из мрака кусок воды, площадку прибрежного песка – это слева. А справа – пугающие зигзаги каменоломни, тут так можно увязнуть – десятью тягачами не вытянешь. Позади километров десять опасного пути. Остался правее Мишурин Рог, и вот уже стальная «чертова дюжина» выходит к сосновой роще. Эта исходная позиция для атаки. Здесь опять маскировка.

Командир батальона старший лейтенант Тюркин с рассветом провел рекогносцировку. И вот уже получена боевая задача: прорвать передний край обороны противника, что проходит перед шоссе, а в дальнейшем овладеть деревней Анновка. Это уже глубина вражеской обороны, и черт знает, что приготовили там фашисты танкистам. От исходного рубежа до Анновки километра три будет, а до шоссе, которое танкам предстоит перерезать и оседлать, - куда ближе: всего 400-500 метров. Шоссе идет вдоль правого берега, и, очевидно, в системе вражеской обороны играет второстепенную роль. Эту истину командиры танков усвоили, как только рассветало и обнажилась местность.

Но они увидели и другое: жаркой будет схватка за овладение шоссе. А дальше? Путь к Анновке – длинная и крутая гора, на которую вряд ли вскарабкаются танки. Даже теперь, в мирное время, имея за плечами богатый боевой опыт, Клочков утверждает, что эта проклятая гора могла поставить в тупик любого бывалого танкиста, а на полевых учениях о таком преодолении никто бы всерьез и думать не стал.

Но война – это не полевые учения. Она вскрывает дополнительные резервы, и невозможное становится возможным. Крутизна пугала, опасались танкисты и глубоких крутых оврагов; которые густо перерезали эту гору. Но самая главная опасность заключалась в том, что приходилось атаковать край без предварительной артиллерийской подготовки, без сопровождения пехоты. Почему? Так сложилась обстановка, и нельзя забывать что это были первые танки на правом берегу Днепра. Первые! Семь часов утра. Семь «тридцатьчетверок» ринулись вперед. На правом фланге танк лейтенанта Клочкова. Изрыгая огонь на ходу, танки идут к шоссе. Двести, сто пятьдесят и уже сто метров до дороги. Клочков ведет наблюдение за соседями слева, смотрит вперед. Проходят считанные секунды, и вот видит офицер, как вспыхнул почти у самого кювета наш левофланговый танк. Остановился и горит другой, потом третий… Пять танков уже пылают яркими кострами – и это на полукилометровом отрезке, отделяющем исходный рубеж на шоссе.

Клочков выскочил на шоссе первым. В придорожных зарослях он видит тщательно замаскированную пушку, суетящихся немцев. До расчета вражеского – 150 метров, не больше. Выстрел осколочным – и видно, как поднимается в воздух черный бесформенный мешок земли, а в нем тела, руки, ноги, какие-то предметы – не поймешь. Мгновение – и механик-водитель утюжит гусеницами вторую противотанковую пушку вместе с расчетом, который не сумел даже разбежаться. – Получай, сволочи, за наши танки! – исступленно кричит Клочков, будто кто-то слышит его в этой адской коловерти. Сколько прошло времени с начала атаки? Час? Два? Может, какие-то минуты? Потерян им счет, и, только взглянув на часы, Клочков словно приходит в себя, жмурится, как от яркого солнца, когда глядишь на него в упор, дергает головой: только 15 минут.

Полтора десятка оборотов минутной стрелки на циферблате – пять остановленных танков. Дорогая цена! Но и враг понес чувствительные потери: две пушки с артиллерийскими расчетами, много фашистов погибло в результате танковой атаки на позиции, внутри шоссе, внутри танка удушливый запах гари. Остановиться бы, открыть люк, глотнуть воздуха. Там, за стальной броней, ласковое украинское солнце, теплынь. «Бабье лето» – вспоминает Клочков, и в эти минуты затишья перед ним оживают до боли знакомые картины. Но предаваться мечтам некогда. И на месте топтаться нельзя, живо станешь мишенью. Впереди затяжная гора, на обратном её скате Анновка. Её надо взять. Такова задача.

Клочков пересекает шоссе, и сразу же механик-водитель переключает рычаг. Начинается затяжной подъем. Напряженно ревет двигатель. Так Клочкова по-прежнему правофланговый. А где соседи слева? Слева от него, в 30-40 метрах грунтовая, хорошо наезженная дорога. Вдоль нее убегают в гору молодые густые посадки. За ними ничего не видно.
– Где наши соседи? – спрашивает у командира механик-водитель.
– Слева, должны быть, слева, – отвечает Клочков, а у самого нет уверенности, наступают ли соседи, и что осталось от его соседей.
Танк упрямо карабкается в гору. Все ближе и ближе Анновка. До нее не более километра. И вдруг взору танкиста открывается совершенно мирный пейзаж: впереди в живописном беспорядке пасется стадо коров. А пастухом – немец, его Клочков отлично видит. Пастух даже без оружия.
– Сукин сын, будто у себя в Баварии расположился, – со злостью подумал Клочков. – Сейчас ты у меня получишь молока и сала.
Только сейчас немец увидел танк. Замер, потом нелепо взмахнул руками и опрометью бросился к деревне. Клочков остановил танк, высунулся из башни, зорко огляделся вокруг.
Тишина. «Благорастворение воздухов», вспомнилось ему любимое выражение одного благочестивого старичка из Василева, когда тот, сидя на скамеечке у своего чистенького, аккуратного домика, наслаждался теплыми солнечными деньками.

Но тишина и «благорастворение воздухов» таили грозную опасность. Конечно, беспечность немца-пастуха трудно объяснить. Но должны же немцы подготовиться к встрече с нами здесь, на западном берегу Днепра, – рассуждал Клочков. И какое, к черту, благорастворение и мирные стада, когда десять-пятнадцать минут назад горели наши танки, у шоссе было кровавое месиво под гусеницами, яростно гремел короткий, но жестокий бой. Удивительная, порой необъяснима переменчивость фронтовой обстановки.

Но Клочков в боях уже не новичок хотя за Днепром он оказался, пожалуй, одним из первых советских танкистов. Танков в этом направлении немцы не ждали, рассчитывая на непреодолимость горы – это же ясно. Но к обороне они подготовились. В этом лейтенант Клочков убедился и после и сейчас, как только обнаружил на высоте, правее Анновки, несколько танков, закопанных в землю. Опорный узел. Конечно, здесь целая система обороны, надежной и глубокой. Клочков принимает единственно правильное решение: одним танком Анновку не возьмешь, и смешно сейчас лезть на рожон. Надо пересечь дорогу, присоединиться к танкам, наступающим слева, доложить о замеченном, а затем, действовать по обстановке. Сообща, ведь на миру и смерть красна.

Команда, танк делает разворот, – и сильный удар по броне. Цепенеет на мгновение весь экипаж: сейчас взрыв – и конец. Но танк движется, знать добротна броня, которая отлита славными уральцами. И вот пересечена дорога. А где соседи? Их нет. Только ниже, метрах в пятистах, Клочков видит горящую машину. Это танк командира роты. Шестой, подбитый из семи, атаковавших шоссе. И новое решение: вернуться к переднему краю, удержать шоссе до подхода наших сил. Они должны быть, ведь их танковая атака – своеобразная разведка боем и психологический удар: пусть немцы знают, что на правобережье уже действуют, расширяют плацдарм советские танки. Но именно так и получилось.

Танк переваливается через шоссе, подходит к небольшому кургану, который отмечен на полевой карте цифрой плюс 1,1. Разворачивается так, что ствол пушки повис над курганом и направлен в сторону кукурузного поля. Желтая, созревшая, высокая, она могла скрыть не только пехоту… Заряжающий Шестаков не спускает глаз с кукурузы. Со стороны Анновки танк надежно укрыт густыми деревьями, окаймляющими шоссе.
– Товарищ лейтенант, справа танк!
Клочков разворачивает прибор, видит: «Тигр». За ним два бронетранспортера с пехотой. Идут к переднему краю. Расстояние – четыреста метров, не больше. И будто нет слева от них клочковского танка, притаившегося за курганом, – нахально идут, без оглядки. В таком близком соседстве, Клочкову еще не приходилось видеть «Тигров». Но уязвимые места новых фашистских машин, которые впервые были введены в сражение на Курской дуге, наши танкисты уже знали.
Клочков включает мотор поворота башни, развертывает ее в сторону «Тигра».
– Бронебойным – заряжай!
Борт «Тигра» уже пойман в перекрестке. Клочков «режет» перекрестие пополам – и новая команда.
– Выстрел!
С кургана поднимается густое облако пыли. Экипаж работает вслепую, но в сторону «Тигра» посылается еще несколько снарядов. А когда пыль улеглась, Клочков увидел, что по полосатой «шкуре» замершего «Тигра» пляшут языки пламени. А бронетранспортеры разворачиваются, чтобы дать стрекача.

Беглый огонь осколочными – и опрокинутые горят бронетранспортеры, а возле них десятки трупов. Часть пехоты успела скрыться в кукурузе, оттуда затрещали беспорядочные выстрелы. А через какое-то время и справа и слева от танка стали падать тяжелые снаряды: «огневую точку» Клочкова засекли с высотки, взяли в «вилку». Клочков подает команду, и танк, меняя позицию, выходит на шоссе. Какими силами удерживается шоссе? Первая атака захлебнулась – это было ясно, потому что шесть танков дымились перед шоссе и за ним. А что было дальше? Подошло подкрепление или нет?

Немцы этого не знали. Видимо поэтому они открыли сильный огонь. На всякий случай. Да что там огонь – самая настоящая артподготовка, которая продолжалась минут двадцать. Два расчета противотанковых ружей, которыми командовал младший лейтенант, заняли было позицию справа и слева от танка Клочкова, но были скоро перебиты. Клочков только и сумел понять, что их танковая бригада взаимодействует с каким-то десантным полком.

И опять Клочков один. Справа и слева от шоссе густо ложатся снаряды. Дым, огонь, беспрерывный грохот. А из неуязвимого танка продолжают вести наблюдение, отвечают огнем, хотя режет, слипаются глаза от напряжения, пороховых газов, все трудней и трудней дышится в стальной крепости. Низко-низко пролетел «костыль». Только теперь немцы поняли, что шоссе удерживается одним танком, который превращен в кочующую огневую точку. Неслыханная дерзость! Да кто там у них командует этим танком, – смертник или умалишенный? Почему не уходит к берегу? Так, наверное, рассуждали немцы. А танк «перебегал с места на место, аккуратно посылал снаряды в сторону Анновки, одним словом, действовал. Да еще как! И не думал уходить. И не знали, конечно, немцы, вот чего: неуязвимым кочующим танком командовал не «смертник», не «умалишенный», а самый обыкновенный советский парень. С виду – ну прямо мальчишка! Только-только понюхал пороху, а «почерк» - ассу на зависть!
Всего полчаса назад, когда ушел Клочков с горы и перевалил шоссе, замаскировался у кургана, местность была как местность. Это с точки зрения войны. А если ее оценить ее глазами мирного человека, туриста? Очарованье! Отдыхать здесь, а не воевать! Вдоль гладкого шоссе убегают вдаль кудрявые яблоньки с созревшими плодами – бери и ешь! Наслаждайся! Огромная, не охватишь глазами луговина, а на ней густая, не тронутая косой пожелтелая трава – не трава, а постель, и никому она не нужна. Справа давно созрела кукуруза, а убирать ее некому… А вверху – не по-осеннему ласковое светило на безоблачном небе. Рядом – Днепр могучий. Творения природы и рук человеческих на глазах у Клочкова стали каким-то странным крошевом, перемолотым злой силой. Искорежено шоссе, буд-то о милосердии и справедливости взывают к небу своими перебитыми руками-сучьями поваленные яблоньки, горит справа кукурузная стена. И курган, – и ты не пощажен железным смерчем. Был курган – стала выбоина. Все разворочено, раздавлено, оголено.

И дороже сейчас становится для юного волгаря этот клочок изуродованной украинской земли. И, сменяя апатию, усталость, лютая, неистребимая злоба вновь закипает в груди у Клочкова. «Нет же, нет, мерзавцы, ожесточенно думает Клочков, – назад, к Днепру пути вам больше не будет. Не будет, пока я жив, пока дышит моя машина». И в эти короткие секунды, хотя думаешь о другом, отвлекаться, вспоминать решительно нельзя, под шлем, в самую глубокую мозговую извилину вползает навязчивая мысль: «Где я повторяю?»

Спешит навстречу услужливая память. Клочков судорожно вздыхает, устало закрывает глаза. Чкаловск, школа. Урок истории, два года назад почти. Преподаватель, которому нужно было делать обычный опрос, а потом рассказать о каких-то событиях давних времен. А он, войдя в класс, положил журнал на стол, взял в руки газету «Правда», развернул ее, грузно сев на табуретку. И произнес глухо: «Послушайте, что случилось на днях под Москвой. Я вам прочитаю…» И стал тихо читать. Под Москвой, у разъезда Дубосеково, 28 гвардейцев-панфиловцев преградили путь фашистским танкам. Когда накатывалась первая вражеская лавина, политрук Клочков сказал:
– Стоять насмерть, друзья. – Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва, Клочков! У Володи Клочкова сжимается сердце от какого-то необъяснимого чувства. Его однофамилец – политрук Клочков. Он густо краснеет, будто пронзает его насквозь двадцать шесть пар глаз. Ребята и в самом деле оглядываются на Володю, будто спрашивают: «Видишь? А как бы ты?»
А учитель, высокий, худой, с проседью, которую ребята, кажется, только сейчас и заметили, медленно встает, обводит класс внимательным взглядом глубоко запавших глаз. Смотрит на Володю дольше, чем на других – это Клочков видит и сам чувствует. Потом отводит газету подальше от глаз и поднимает костлявый указательный палец над головой, будто призывая к клятве. Торжественно, отчетливо повторяет только что прочитанные слова, которые входят в сердца юношей и девушек как гвозди в доски:
– Вдумайтесь. Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва. Эти слова произнес человек, стоящий спиной к Москве и лицом к врагу. Эти слова узнает весь мир.
Учитель истории не ошибся. Клятва героя великой подмосковной битвы облетела тогда всю мировую прессу. Да, лейтенант Клочков сейчас повторял слова палитрука Клочкова. Клятва клятве! Великую силу духа передал политрук, павший смертью храбрых на Подмосковной земле, своему младшему брату по оружию, который решил сейчас умереть, но не пропустить врагов к Днепру, отстоять плацдарм, обильно политый дорогой нашей кровью. 28 – и 4. Двадцать восемь панфиловцев, и среди них русские, казахи, украинцы, представители других национальностей.
Четыре танкиста, экипаж «дружбы народов» – русский, грузин, украинец, хакас.
Москва и Днепр. Мужайся, командир танка! Кончится война, и если выйдешь ты из нее живым, – приди в свою школу, собери как можно больше одноклассников и пригласи учителя по истории.
Расскажи, что думалось тебе в грозное мимолетное затишье перед новыми испытаниями на правом берегу Днепра, и поклонись учителю своему до земли. За то, что глубоко, навечно залегли тебе в душу слова великой клятвы политрука Клочкова, твоего однофамильца; слова, которые бережно были принесены в класс на самый обыкновенный урок истории, когда бушевала под Москвой война.

Танк ведет огонь по двум огромным скирдам соломы. За ними сгруппировались немецкие танки, выскочившие из-за высотки. Расчет у Клочкова такой: трассерами поджечь солому, разогнать машины, поставить их в невыгодные для боя условия. «Соломенная» цель поражается бронебойнотрассирующими, а скирды не горят, потому что сам трассер сгорал до соприкосновения снаряда с соломой, а танки спрятались, молчат. Проходят томительные минуты. Снова вражеская артиллерия утюжит шоссе, и вот из-за скирд выползают танки, ведут огонь с ходу. Один, другой, третий… Семь танков, за ними пехота. Семь против одного. Идут в линию, будто на параде. Интервалы – 40-50 метров. Клочков подпускает машины на дальность прямого выстрела. 1000 метров, 900. Выстрел. Еще выстрел. Выстрел…Подбиты и горят три танка. Остальные развертываются, отходят за скирды. Это было поспешное бегство.

Смена огневой позиции – теперь она у развилки дорог. Экипаж ликует, вот только стрелок-радист Давид Цициашвили малость недоволен: не доверил ему лейтенант шугануть немцев, вел огонь сам. И здорово! «Как на танкодроме, даже проще! – кричит Давыдушка, – вот только теперь покурить бы». Курить всем хочется зверски. Установилась необычная тишина – в самый раз перекур! Заряжающий Паша Шестаков кивает на раздавленную пушку, которая почти рядом, вопросительно смотрит на Клочкова. «Давай, действуй», – кивает командир, и Шестаков змеей выползает из нижнего люка. Через несколько минут в отверстии показывается его улыбающаяся физиономия.
– Сигареты. Одолжил у фрицев. Им-то теперь не до курева.
Фронтовая торопливая, жадная затяжка. Сигаретки – так себе, бросовые. Куда им до нашей русской махорки! Но и эту дрянь докурить не дают: дрогнул танк, где-то близко разорвался тяжелый снаряд, а потом пошло…
Артподготовка. Цель одна – клочковский танк. Кучно ложатся снаряды, и снова перемена огневой позиции. А затем вторая атака, все из-за тех же скирд. Идут к шоссе, пехота уже на танках. Сейчас прежней бравады уже нет, подмечает Клочков, осторожничают, получили по зубам. Но в действиях унылое однообразие, повторение пройденного.
– Теперь мы вас подпустим поближе, – решает Клочков. – Милости просим. Нервы. Не подведите нервы! Танки все ближе и ближе. Но что это? Среди атакующих машин – «тигр». Рассеялось облако пыли справа, и Клочков видит его могучие формы.
– «Тигр», товарищ лейтенант, – тревожно кричит снизу механик-водитель.
«Тигр». Клочков знает: его «в лоб» не возьмешь. Это не «Т-4». Он позади, в створе двух танков, что поменьше. А до них пятьсот метров, не больше. Беглый огонь бронебойными. Остановлен первый танк – в лоб! Второй – в лоб! Тот, что слева, сильно вздрогнул, осел. «Тигр» замедляет движение, берет правее, разворачивается, на какое-то мгновение показывает борт. Клочков «схватывает» его в перекрестке – выстрел. Еще выстрел… Подбит! Стрелок-радист поливает пехоту огнем из лобового пулемета. Клочков помогает ему вторым пулеметом, спаренным с пушкой. Отбита и вторая атака. Уцелевшие вражеские танки опять спасаются бегством, прячутся за скирды. А потом они пойдут снова и снова…

«Клочков на своем танке, – читаем мы в представлении на присвоение лейтенанту В.В. Клочкову звания Героя Советского Союза, – действовал в составе батальона старшего лейтенанта Тюркина. В ночь на 2 октября 1943 года батальон форсировал реку Днепр… в районе Мишурин Рог (правый берег Днепра). Сбросить наши пехотные части в Днепр, не дать закрепиться – такая задача была поставлена фашистским командованием. И немцы принимают для этого все меры, только что отвоеванный плацдарм держится на волоске.

«Но в это время подоспел танковый батальон Тюркина, и 3 октября завязывается жаркий танковый бой… Удерживая плацдарм для расширения прорыва обороны противника, батальон подбил 18 немецких танков, уничтожил 5 танков, уничтожил 20 пушек разного калибра, 5 минометных батарей, 45 пулеметных точек и до 800 вражеских солдат и офицеров». Ну, а каков личный вклад лейтенанта Клочкова? О «трофеях» групповых боев (а ведь батальон Тюркина не выходил по существу из боев целых четыре дня) он не говорит. Он свидетельствует о том, что зафиксировал сам, что потом подтвердилось… Это его личная «работа»: подбил 6 танков, в том числе 2 «тигра», уничтожил две противотанковых пушки, два бронетранспортера и не менее 250 человек вражеской пехоты. 6 октября в боях за овладение высотой с отметкой 122 Клочков уничтожил еще два вражеских танка.

Мы снова склоняемся над схемой боевой обстановки того памятного дня, 3 октября 1943 года, когда лейтенант Клочков стоял со своим экипажем насмерть. После короткого, не очень, скажем прямо, содержательного разговора Клочкова с подполковником из штаба корпуса командир танка опять повалился в траву. Экипаж «дружба народов» «Т-34» не могла разбудить ни артиллерийская канонада противника, ни крики «местного значения», ни ожесточенная пальба своих, хотя она велась рядом, чуть ли не у самого уха. Ребята устали и здорово угорели. И спать бы им спать, хоть 24 часа, не проснулись бы, но такой роскоши никто позволить не мог. Клочковскому танку сменили опорный каток, потом сделали побудку экипажу. Жалко было ребят, спали, как убитые, а надо. Не где-нибудь спали – на первых плацдармах Днепра… Танк снова пошел в бой.

Через пару дней лейтенант Клочков уже командир танкового взвода. Он атакует вражеские позиции четырьмя танками. Идут кровопролитные, изнурительные бои. Все в том же районе – Мишурин Рог. Все та же задача – расширение плацдарма. …Удачливым был первый бой у деревни Анновка: 12 часов работы – и никаких потерь. Второй, третий… и опять целехонек танк, жив экипаж – «дружба народов». А тут… Местность – глубокие овраги, они вытянулись почти перпендикулярно к линии фронта. В атаку иди, как по ниточке. Какой уж тут маневр. Атака. По радио сигнал: справа «Тигры». Клочков разворачивает панораму – нет «Тигров». Где они прячутся? А до переднего края считанные метры. Падает в овраг наш танк, прямо на башню, идет бешенная обработка переднего края. Ад! И вот проходят танки первую траншею, работают, спешат вперед… Наметился некоторый успех. Вдруг вспышка пламени и сильный удар в левый борт.
Заглох двигатель – взрыв. И уже по беспомощному, остановившемуся – второй удар в левый борт. Убит богатырь Тарханов, стрелок-радист Давид Цициашвили. – К машине! – командует экипажу Клочков. Он плохо соображает, что случилось. Машинально открывает свой люк, выбирается из танка. А экипаж? Никого нет, а кругом горящие танки из его взвода.
«Тигры» действительно были справа, и сигнал Клочкову дали своевременно. Они прятались, перебегали. Запоздалая атака наших «Илов» – грохот, взрывы, опять потеря памяти. Клочков лежал у танка, горящего костром. Метнулся рядом заряжающий Шестаков – и летит кверху: его поразила чуть ли не прямым попаданием мина. И нет экипажа. Клочков один. И танка нет.
Командир танка ползет к оврагу. Как раз туда, куда рухнул наш танк. Снимает с него пулеметы, тащит в свою сторону…
– Ты ранен? – кричат ему товарищи, когда Клочков падает в свою траншею.

И только тут, среди своих, командир танкового взвода приходит по-настоящему в себя. Оглядывается. Гимнастерка вся в крови, а руки прилипли к оружию. И везде кровь, кровь… Острая боль в носу. Потрогал нос – нет носа. Собственно, нос цел но его мякоть оторвана, оттуда хлещет кровь… В медсанбате за Днепром сделали пластическую операцию. Пластическая операция – об этой штуке парень из Чкаловска услышал впервые. Но прочувствовал быстро: снимали кожу без замораживания. Прилепили. Срослось, но осталась зарубка на всю жизнь. Память о тяжелом бое и о погибших товарищах, об экипаже «дружба народов», из которого каким-то чудом уцелел он один… И были, и были еще тяжелые бои за Днепром.

***

В день Советской Конституции, 5 декабря 1943 года, под городком Новая Прага пошел лейтенант Клочков в танковую разведку. Тяжелое ранение. Через неделю доставили танкиста в Тамбов.

В госпитальной палате их трое. Все танкисты, все из 219-й Кременчугской танковой бригады. Отвоевался или есть еще надежда, что «заштопают», подлечат – и снова на фронт? Врачи пока ничего определенного не говорят – лежи, выздоравливай, отдыхай. Декабрь уже шагнул в третью половину. Обычный зимний день серый, короткий, тоскливый. Не за горами новый год, а что он принесет ему, Клочкову? Отправили бы на излечение в Горький, а еще лучше в Чкаловск. Там тоже, наверное, госпиталь оборудовали и лежат там ребята из Тамбова. Вполне даже возможно. А он угодил в Тамбов. Поменяться бы с кем-нибудь местами…

Быть среди своих, в родных местах. Галя навещала бы. Да через пару недель он огурчиком бы стал. И писем не надо дожидаться. Тоскливое это дело: каждый день спрашиваешь и каждый день тебе отвечают избитым «нет». А ведь письма из госпиталя давно послал. И домой, и в свою бригаду. В палату принесли газеты. Положили, как обычно, на кровать к Клочкову: он «не ходячий» и поэтому все новости прежде всего ему. «От Советского Информбюро» Клочков «проглатывает» моментально: да, дела идут на фронтах неплохо, а про корпус пока ничего. Где он сейчас, как воюет родная Кременчугская? А вот Указ Президиума Верховного Совета.

Ба! Генерал-лейтенант Соломатин. Командир механизированного корпуса, нашего корпуса. Награжден орденом Суворова второй степени. Это сообщение Клочков читает ребятам вслух, а потом в шутку говорит: «Ну, сейчас себя поищем». «Давай, давай, – улыбаются товарищи, – исследуй. Может, за микроскопом сходишь? Свет-то в палате не ахти…» Клочков раскрывает «Известия». На второй полосе читает «Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза»… За успешное форсирование Днепра, создание плацдарма… Дальше, дальше! Черт возьми, да неужели? «Лейтенанту Клочкову Владимиру Васильевичу». В самой серединочке. Впивается глазами в эти четыре слова. Точно, он. А может быть, не он? Мало ли Клочковых, у которых совпадают имена и отчества. Да нет, он же, он. Вот и фамилия комбата Тюркина, другие ребята из бригады, которых Клочков отлично знает. Теперь сомнений уже нет: он – Герой.

И, конечно, запомнился день 2 апреля 1944 года, когда лейтенанту Клочкову вручили золотую звезду Героя. А потом кратковременная боевая учеба в Б-Козино под Горьким. И здесь молодой офицер стал членом партии. И снова фронт. Дрисса, Двинск, Даугавпилс, Рига – это этапы боевых маршей. Под Мадонной опять ранение. Герой-танкист попадает в горьковский госпиталь. «Обращает на себя внимание скромность Владимира Васильевича» – это из служебного отзыва на полковника Клочкова. И живых, убедительных тому примеров немало. Был такой случай. Зимой 1944 года санитарным поездом приехал лейтенант Клочков в Горький. Попал в госпиталь, подлечился, но не совсем. Домой, в Чкаловск, так хочется – сил нет! Уговорил с большим трудом врачей, отпустили на несколько дней. Из Горького до Балахны добрались с Галей на пригородном поезде. Оттуда до Чкаловска пешком. ночью заблудились, пришлось заночевать в какой-то деревне. В дороге открылись раны. Кое-как добрались до дому, и слег Клочков. В Чкаловске быстро разнеслась весть, что на побывку приехал Герой. Узнало местное начальство, что чуть не погиб Владимир морозной ночью в поле, когда шел пешком от Балахны, – развели руками, обиделись.
– Это же, брат, ни в какие рамки… Выделить подводу или машину – это же наша обязанность. Только дал бы знать, что едешь… Какую бы встречу торжественную тебе организовали. Заслужил ведь. А ты все молчком. Скромность – это хорошо, но здесь она вроде бы ни к чему. Что же ты так все молчком да молчком?.. Отличника боевой и политической подготовки слушателя ордена Ленина академии бронетанковых войск Владимира Клочкова даже опытным репортерам не так-то просто было уговорить на короткую беседу, посадить перед объективом.
И это не бравада – врожденная скромность, стеснительность, нежелание «выпячивать свою особу», как выражается Клочков. В Саратове Владимира Васильевича избирают депутатом районного, а потом городского Совета. Офицер ведет большую общественную работу в танковом училище, среди гражданского населения.

… Этот начитанный, разносторонне образованный офицер и инженер любит поэзию и музыку, с увлечением спорит о живописи, является знатоком истории военного искусства. Владимир Васильевич являет собой образец нашей советской формации, перед которым открыты широкие горизонты. Именно такие офицеры способны двигать вперед нашу военную науку.

За газетной строкой...

Владимир Васильевич был неравнодушен к литературе, сценическому творчеству, но больше всего ему было по душе изобразительное искусство и, в частности, живопись. Часто мы беседовали с ним об искусстве, о роли изобразительного искусства в воспитании подрастающего поколения. Он знал хорошо творчество многих великих художников. Во время таких бесед В.В.Клочков частенько устраивал мне своеобразный экзамен на знание творчества того или иного художника. К примеру он мог показать фрагмент репродукции (их он собирал много лет, впоследствии вся эта коллекция была передана художественному отделению детской школы искусств), а я должна была назвать картину либо автора. Он легко и просто рассказывал о создании этого полотна, о творческих размышлениях автора во время его написания. В последнее время многие художники писали портрет Владимира Васильевича. Это и К.И.Шихов, и В.Е.Виноградов, И Куликовский, и В.Н.Ненаездников. А. А.Н.Куликовский вспоминал так: «Это человек с твердой и последовательной гражданской позицией, скромный, чуждый всякому проявлению своей значимости, любитель и тонкий знаток искусства, чуткий, внимательный и отзывчивый не на словах, а на деле к нуждам образования и культуры. Буду счастлив. Если в написанном мною живописном портрете В.В.Клочкова «прочитается» хоть малая толика этих качеств».

Л.Лунина
«Знамя»,28.03.2009

Владимир Клочков: Считаю своим долгом…
«Странная психология у большинства нынешних богатых людей. Деньги считают пачками, но вот вынуть из этой пачки ассигнацию – другую на сторонние нужды у них рука не поднимается. Дрожит сильно. Не вытаскивается денежка, хоть и нужно, например, ближайшей библиотеке всего лишь сотен пять на очередную подписку…» Клочков так объяснил свои действия: «Возможно, кого-то удивят названные суммы, но эти деньги заработаны мной и моей покойной супругой честным трудом».

Яна Борисова
«Нижегородские новости», 31.05.2005

«Победитель»
«…зарплату я получал хорошую – кратко объясняет происхождение четверти миллиона Владимир Васильевич. – Приехал домой и решил, раз уж богат, раздать долги. Считаю, что должен и школе, и Каманину с Чкаловым. Благодаря им стал тем, кем стал. Теперь можно уходить: карман пуст, а совесть спокойна. Но пока не помер, хочу еще одно доброе дело сделать. Есть у нас в лесу родничок. Ходят туда люди чистой воды напиться. Так кот решил я его в порядок привести. Не сам, конечно. Найду подрядчиков, оплачу проект, строительные работы – и будет у людей место, где можно не только водички набрать, но посидеть, отдохнуть, подумать…»

Соб. кор. Марина Воронин
«Нижегородские новости», 08.05.2003

Сказание о земле Василевской – Чкаловской «Бой закончился бедой. На правом высоком берегу Днепра – праздник. Днепр отвоеван. На привале, у костра, еще не остывшие от боя солдаты весело смеялись, о чем-то спорили, шутили. Пела гармонь… Да, жарким был день 3 октября 1943 года для командира танка Владимира Клочкова. И памятным. Зато и отличен он особой наградой…»

В.А.Персидский

«И один в поле воин»
«Лицо человека, появившегося на пороге учительской, завучу Надежде Чуненковой показалось знакомым. Она точно его видела – но где? Вглядевшись, поняла: в школьном музее. Именно его фотографию она много раз показывала ученикам, когда рассказывала о традициях школы, о Великой Отечественной войне. Только на портрете он был молодым. А здесь – тот же взгляд, та же прическа. Но – седая борода, как у святого старца. Он окончил эту школу в сорок втором году.

«Гудок», 31.03.2005

Стать героем в 19 лет – нелегкое испытание для человека, ведь авторитет такой награды предстоит нести через долгие годы. Но это нетрудно, считает Клочков. И объясняет: «Нас воспитывали в целомудрии и не искушали пошлостью».

Соб. кор. Николай Морохин

«500000 рублей от Героя Советского Союза» «В конце прошлой недели Оля Рыбакова получила 10000 рублей и стала самой богатой выпускницей города Чкаловска. Старая «Черепашка», как называют тамошнюю школу за ее крышу, крытую черепицей, подобных наград не видела за все свои восемьдесят лет. Это в Москве «десять тонн деревянных рублей» деньгами не считают, а для земляков Валерия Павловича Чкалова 10000 рублей – неплохое состояние. Как сказала мне директор «черепашки» Надежда Николаевна Чуненкова, за десять тысяч она должна работать ровно полгода. Скромный вклад в дальнейшее образование Оли Рыбаковой внес Герой Советского Союза Владимир Васильевич Клочков. На следующий год он даст еще столько же другому лучшему выпускнику школы. И так будет продолжаться десять лет. Нанешней зимой Владимир Васильевич решил, что талантам надо помогать материально и положил на доброе дело из своего кармана 100000 рублей».

Виктор Майоров
«Понедельник», 26.06.2005

В канун Дня Победы в доме детского творчества состоялась встреча старшеклассников с ветеранами Великой отечественной войны. В зале Дома собрались представители советов старшеклассников Пуреховской, Катунской, Сицкой, Котельницкой, Чистовской и всех городских школ. К ним пришли участники войны Н.С.Чубиряева, И.Н.Сухарев, Г.Ф.Живулин, Герой Советского Союза В.В.Клочков, председатель районного совета ветеранов Р.Н.Григорьева. В ходе беседы дети задавали вопросы почетным гостям. Мальчиков интересовали танки, и современные, и времен Великой Отечественной войны. В.В.Клочков ответил подробно, обстоятельно и вполне понятно для подростков. Оказывается современный танк со всем своим оптическим, лазерным оснащением, с электроникой, технически едва ли не сложнее ракеты. Поэтому, чтобы стать танкистом сегодня, надо много знать, иметь широкую эрудицию.

А.Красненкова
«Знамя», 07.05.2005

В эти майские дни 250 тысяч рублей подарил родному городу Чкаловску Герой Советского Союза Владимир Васильевич Клочков. Полковник в отставке, кандидат военных наук, двадцать лет он преподавал в ракетном училище в Перми. Жена Галина Федоровна Лунина была актрисой. Прожили вместе 56 лет. Когда супруга ушла из жизни, он похоронил ее на родине, в Чкаловске, и сам переехал сюда. С этим городом связаны их лучшие годы. Здесь они с Галей жили на одной улице, учились в одной школе. Да и поженились тут же в июне 1945-го. Ему было тогда 21 год, и был он уже Героем Советского Союза. Получил это звание за подвиг на днепровском плацдарме в 1943-ем. Вернувшись в Чкаловск, Клочков пришел в родную школу и не с пустыми руками – принес 100000 рублей на оборудование компьютерного класса. Еще столько же передал музею Валерия Чкалова. Оставшиеся сбережения 50 тысяч – подарил галерее местного художника Каминина.

Долгодворов Владимир
«Труд», 15.05.2005

Владимир Клочков: жить достойно – это и есть подвиг. «Мы привыкли считать, что подвиг – это что-то из ряда вон выходящее, что в серой повседневности места подвигу нет, а так хочется стать героем… Глупые размышления. Подвиг – это каждый прожитый в радости день, помощь ближнему. Владимиру Васильевичу Клочкову, живущему сегодня в Чкаловске – маленьком провинциальном городке Нижегородского края, - на своем примере удалось доказать, что вся жизнь может стать подвигом, если прожита она в действенной любви к людям и преданности Родине. Сам Владимир Васильевич скромно именует себя простым обывателем, а между тем его жизненный путь мог бы стать сюжетом не одного романа.»

Екатерина Воронина
«Рекламный вестник», 21-27.02.2007

«К местной власти у меня больше доверия. Еще несколько лет назад Чкаловский район был в долгах как в шелках, а сейчас (на днях разговаривал) долгов нет, топливо на зиму запасено, так что и морозы не страшны. Но отсталость, конечно, во многих вопросах просто угнетает. Пора уже какие-то меры принимать, поднимать экономику. А властям всех уровней, думаю, надо проявлять больше внимания к людям и делать все, чтобы государственные средства шли не в доход министров, а на решение важных для народа проблем. И чтобы документы и чиновники не заявляли нам, что с «коррупцией надо бороться, но ее нельзя победить». Даже слушать такое - и то стыдно. В советские времена, которые все нещадно хают, такого не было».

В.В.Клочков Герой Советского Союза, ветеран Великой Отечественной войны
«Нижегородская правда»,/p>

«Просто дед»
«Маленькое и глухое это место – Василевская слобода. Здесь хоть и работают судоверфь, винно-водочное предприятие «Бальзам», завод «Полет», да только населению от этого толку мало: жизнь здесь, по рассказам местных жителей мрачная и нищая. Но чем слобода может похвастаться всегда, так это знаменитым летчиком Чкаловым и чуть менее знаменитым художником Каманиным. У обоих скоро 100-летний юбилей, и население имеет надежду, что на гребне их празднования (американцев из Ванкувера ждут!), район хоть как-то преобразится или встряхнется. Герой Клочков, со всеми его подарками в придачу, - это явление, воспринимаемое людьми как случайное. Конечно, Владимир Васильевич – не Дед Мороз. Подарки дарит не всем и с большим смыслом. Да и проверяет: в дело ли они пошли. Да, он не Дед Мороз, а просто замечательный, Героический дед. Разве этого мало?..»

Марина Борисович
«Нижегородский вестник», 06.05.2009

«Бесценный подарок землякам»
«Задолго до своей кончины на одном из библиотечных мероприятий Владимир Васильевич объявил публично, что семейную библиотеку он передает Центральной библиотеке района, добавив, при этом, что и Галина Федоровна одобрила бы его решение. Это был еще один благородный шаг мецената нашего района. В сентябре 2007 г. библиотека В.В.Клочкова – Г.Ф.Луниной переехала в Центральную библиотеку – на новое и постоянное жительство. Свою богатейшую (более 1500 экземпляров), со вкусом и со знанием дела сформированную библиотеку супруги собирали более полувека, на протяжении всей жизни. Каждая книга для них имела большое значение и была связана с определенным периодом или конкретным событием в их жизни, с профессиональной деятельностью и успехами, с воспоминаниями о друзьях, о счастливых днях, встречах».

Н.А.Лебедева
«Знамя», 20.03.2008

«Он сумел изменить жизнь чкаловцев»
С приездом Владимира Васильевича изменилась жизнь в городе, изменились все мы. Он научил нас бескорыстию. Он был мудр. На встречах больше молчал, предпочитал слушать людей. Если говорил, то коротко, по-военному лаконично. Славы В.В.Клочков не искал, хотя его имя дважды высечено в камне: на Поклонной горе в Москве и в зале Славы под Киевом Испытание славой, большой славой и уважением народным выдержал с честью. До конца своих дней остался скромным, непритязательным человеком. Все, что имел, в том числе духовное богатство, энциклопедические знания жизни, отдавал людям. Большое видится на расстоянии – военный и гражданский подвиг В.В.Клочкова неоценим.

Л.В.Лукина
«Знамя»

«Мы помним Владимира Васильевича»
«Умнейший, образованнейший человек, он умел тонко чувствовать. Очень ответственно относился к любому начинанию. Став Героем в 19 лет В.В.Клочков соответствовал этому званию всю свою жизнь, всегда и во всем. Ему очень хотелось, чтобы родной город жил достойно, чтобы была построена новая школа, с розарием по фасаду, чтобы выпускники – юноши непременно поступали в военные училища. Он был на всех наших праздниках, его выступления на торжественных линейках и классных часах слушались с большим вниманием и оставались в памяти ребят. Он судил в жюри, в конкурсах и соревнованиях».

Н.Н.Чуненкова
«Знамя», 26.03.2009

«Нам жить с его именем»
«Ратные подвиги земляков»,- урок мира, «Поклонимся великим тем года» - час памяти, «Вечной памятью живы» - встречи поколений – участником этих мероприятий был В.В.Клочков. Владимир Васильевич всегда интересовался жизнью города и посещал поэтические вечера, встречи с художниками, презентации краеведческих книг В.А,Персидского, В.П.Лукина, В.А.Беляева, которые проходили у нас в библиотеке. На все происходящее он имел свое неординарное мнение, порой отличное от других. Обязательно высказывал свои пожелания авторам».

В.Б.Константинова
«Знамя», 13.09.2007

«На торжественной линейке посвященной новому учебному году в средней школе №4 имени Героя Советского Союза В.В.Клочкова, необычайно оживленно. Много выступающих, много подарков. Но главный сюрприз преподнес В.В.Клочков. Представьте: осторожный автомобильный гудок, дети расступаются. И на школьную площадку выезжает ВАЗ-21063, украшенный цветными шарами. Выходит Владимир Васильевич и вручает директору школы Н.Н.Чуненковой ключи. - Это вам дети. Берегите, пользуйтесь. Эксплуатируйте ее по своему усмотрению. Мне она служила и еще очень долго может послужить и вам. Овации, радость! Но это еще не все. Владимир Васильевич вручает ключи от нового компьютерного класса. Это его детище».

А.Красненкова
«Знамя», 5.09.2006

«Я горд, что здесь родился...»
«Очень ценной тогда была и дружба всех народов. Она скрепляла нас, объединяла. К сожалению, в последнее время это утрачено. На мой взгляд, это грубые ошибки в политическом руководстве наших стран. Не должно быть взаимной зависти и вражды между братскими народами, с которыми мы долгие годы шли рука об руку».

В.В.Клочков
«Наша Земля»

Встреча с Героем, или без права забвения

Заложив руки за спину, идет по городу человек. Он уже далеко не молод; но походка его легка. Худощав и строен, как юноша. Большие выразительные глаза продолжают смотреть на мир открыто и доверчиво. Коротко постриженная с проседью бородка. Черты лица еще сохраняют былую мужскую привлекательность. И только заметно травмированный нос… Человек высоко несет голову, будто все еще держит равнение в строю. Это Герой Советского Союза, полковник в отставке, кандидат военных наук, доцент Владимир Васильевич Клочков. Вы узнали его? Поклонились ли ему низко? Посмотрели ли с уважением вслед? Передали ли чувства благодарности и уважения к этому человеку своим детям?

Познакомилась я с В.В. Клочковым 2 года назад. Тогда Владимир Васильевич и Галина Федоровна приезжали на родину на празднование 55-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне. Приехали как самые почетные гости. Тогда, 9 Мая 2000 года, был теплый ясный день, в садах цвели тюльпаны, царили майская свежесть и тишина. Клочковы не жили на родине 50 лет, поэтому кроме самого торжества, они проехали по городу, побывали на улице Островского, где родились и выросли, посетили могилы родителей. Много встречались с людьми: с рабочими ОАО «Завод «Полет», учащимися школы № 5 и Дома творчества юных. Чкаловцы устроили теплую встречу. А дети задавали массу вопросов. Их интересовало все: ГДЕ И КАК РОС Герой Клочков, как призван на фронт, где воевал, где и как жил после войны. Как стал Героем и как смог в течение всей жизни не уронить чести Героя. Все это интересует нас и сегодня.

Тогда, в первое знакомство, мне не пришлось говорить с Владимиром Васильевичем долго: Клочковы торопились ехать в Пермь. Те читатели,которые хоть как-то следят за жизнью района, знают, что В.В. Клочков почти год назад вернулся на родную Василевскую землю. Не в гости, а навсегда. Значит встреча наша была не последней. Иду на разговор с этим легендарным человеком и благодарю свою журналистскую профессию. Она дала мне возможность за два десятилетия познакомиться со многими прекрасными людьми Чкаловского района. Вот и сегодня, если бы не журналистская служба, разве я могла бы рассчитывать на возможность подобного знакомства. Звоню в дверь. Владимир Васильевич открывает сразу и по-военному сухо: «Проходите. Присаживайтесь».

Тихонечко осматриваюсь. Светлая небольшая комната обставлена до аскетизма просто: далеко не ультрамодный диван, наш добрый знакомый круглый стол, рядовой телевизор. Вот и все. Если бы не книги. А они, сразу видно, собраны не по красоте корешков для интерьера, а красноречиво говорят об изысканном художественном вкусе хозяина. Здесь произведения классиков русских и зарубежных – Э. Золя и М. Горький, Р. Роллан и А. Пушкин. Более 300 книг из серии «Жизнь замечательных людей», современная проза и поэзия, Всемирная история, Большая Советская Энциклопедия, Всемирная история искусств. От богатства литературных шедевров невозможно отвести глаз. На противоположной стене – живопись: картины А. Каманина «Апрельский вечер», «Золотая осень», «Вашкинский залив» и работа самодеятельного художника «Глухари токуют».

Духом искусства наполнена комната. Кругом порядок, и даже не верится, что нет здесь женской руки. Владимир Васильевич живет один. А, впрочем, не один, а с другом – спаниелем Вестой. Весте седьмой год. Эта порода охотничьих собак, работающая по водоплавающей и болотной дичи. Собачка умная и красивая. Разговариваем долго. По характеру Владимир Васильевич немногословен. Поначалу рассказывает о себе с неохотой. Но разве могут не растопить душу воспоминания о далеком детстве, о самых дорогих людях, о прожитых годах. И я вижу умнейшего человека, с доброй чуткой душой. Говорит он по-военному четко, но выразительно, прекрасным слогом. Оказалось, что его светлая память прекрасно сохранила даже самые первые странички жизни, каждую их строчку.

Рассказал он и о том памятном бое, когда в течение 12 часов командир танка Клочков со своим экипажем содействовал укреплению и расширению правобережного днепровского плацдарма, принимая на себя многочисленные ожесточенные удары врага. В истории танковых боев этот случай небывалый. Наш земляк показал не только командирскую зрелость, смелость, но и неслыханную дерзость. По показаниям захваченного в плен вражеского танкиста, командир немецкой танковой дивизии волосы на себе рвал, когда узнал, что атаки его «Тигров» и пехоты отражал всего один советский танк. За первые семь дней октября 1943 года экипаж танка Клочкова участвовал в трех боях. В третьем и погиб весь интернациональный экипаж.,br> -Я был ранен, укрылся за танком. Меня подобрали, отправили в медсанбат, а потом в госпиталь. У меня был перебит нос. Женщина-доктор сделала, как могла в тех условиях, пластическую операцию. Но, как видите, результат ранения оставил отметину на всю жизнь.
-Владимир Васильевич, а потом, позднее, почему не сделали повторную пластическую операцию? Теперь медицина может многое.
-Не хотел. Честно говоря, боялся снова пережить ту боль. А моей Галочке мой некрасивый нос не мешал.
-Боялись боли? А «прикатывать» немцев танками неужели не было страшно?
-Когда танк стоит, и по тебе стреляют — страшно. А вот когда машина пошла, ею надо управлять и принимать решения - страх уходит, не до него. Но сказать, что на войне не страшно, значит солгать. Мне, например, после боя всегда неудержимо хотелось спать. Это результат нервного потрясения. -Подлечили. Получил другой танк и экипаж, продолжал воевать, 5 декабря участвовал в операции по освобождению Кировограда. Утром рано начали с артиллерийской подготовки. Шел снег. Танки пошли в наступление. Остановились в овраге, и когда уже совсем стемнело, вышли на опорный немецкий пункт. Остановились наладить связь с руководством. Летит снаряд. Чей? Еще снаряд. Я наклонился, и чем-то тяжелым ударило по бедру. Новое ранение. С поля боя эвакуировали на танке на командный пункт, потом переложили на санитарную машину и - в медсанбат на операционный стол, госпиталь, дальше - санитарный эшелон и на восток: в Харьков, станция Правда. Здесь провели санитарную обработку и направили в Тамбов. Там, в госпитале и узнал о награде... У меня в руках золотая звезда Героя. Держу ее трепетно, потому что вижу это пятиконечное чудо первый раз в жизни. Но то ли от пламени военных пожарищ, то ли от пролитой людской крови ее золотые лучи кажутся мне красными. Слышу гул войны... Владимир Васильевич, улыбаясь, говорит: «Какое сегодня число?» Боже мой, да ведь сегодня же 11 апреля 2002 года! Ровно 58 лет спустя, сегодня на моих ладонях эхо войны... Мистика!
- Полтора месяца жили в Козино в землянках. Матрасы лежали прямо на земле, подушки, естественно, без наволочек, стиранные-застиранные одеяла с блохами. Занимались боевой подготовкой и политической учебой, на заводе «Красное Сормово» как командир танкового взвода получил три танка и снова - на фронт. Наши танки новой конструкции, с новой пушкой и прицелом, были первыми на Втором Прибалтийском фронте. Все их рассматривали и похваливали. Первый бой - и неудача. Танк мой в Латвии под Двинском горел в тылу собственных войск: в засаде стояла немецкая пушка и подожгла танк. Бой за Двинск был тяжелым. А танка у меня нет, поэтому выполнял обязанности офицера связи. Двинск взяли, пришли к нам американские танки. Но, надо сказать, их машины сильно уступали нашим: работали на чистом авиационном бензине, который при легком взрыве мог загореться; установлено пулеметное, а не пушечное вооружение. Но... мне этот танк не доверили. На подступах к Риге послал меня командир с донесением. И снова я получил пулевое ранение, снова медсанбат, потом тыл: город Горький, госпиталь на улице Пискунова. Сейчас там кинотеатр «Рекорд». За бои в Прибалтике получил орден Красной Звезды. На этот раз меня на родине встречали как героя. Из Чкаловска в госпиталь приехала целая делегация во главе со вторым секретарем РК ВКП(б). Привезли варенья, сливочного масла. Я все это отдал Галочке. Долечивался на Мызе, у известного врача С. М. Белоусова. Здесь меня баловали как Героя Советского Союза, даже дали путевку в военный санаторий «Гурзуф». Это был март 1945 года. А в апреле снова на фронт, Белорусский, в 9-й танковый корпус, командиром танковой роты. Получил медаль «За взятие Берлина».

2 мая оставшиеся танки 23-й танковой бригады были сведены в одну роту. И эта рота, возглавляемая лейтенантом Клочковым, совершила марш в район станции Кремен (45 км от Берлина). Здесь он и встретил День Победы... С первых дней вторжения немцев было ясно: с запада ворвалась не просто вражеская армия, а полчища мародеров и убийц, не признающих никаких международных норм и правил, не знающих предела своей жестокости. Не¬вольно из глубины памяти всплывало слово «орда». Тогда, 9 мая, не до каждого дошло, что такое Победа, какой подвиг совершил советский народ. Ясно было только, что война кончилась, и начинается совсем другая жизнь. Правда, видели ее смутно.
-И что? Сборы домой?
-Мне объявили, что я кандидат для поступления в академию бронетанковых и механизированных войск имени Сталина. 30 мая нас посадили в грузовой «Студебеккер», и своим ходом до Варшавы, потом поезд Варшава - Москва с пересадкой в Бресте. В пути познакомился с горьковчанином, он ехал поступать на инженерный факультет. На вступительных экзаменах в академию сдавали 12 предметов. Я все сдал на «4» и «5», кроме немецкого язы¬ка. Здесь - «неуд». Знал по-немецки единственное: «хенде-хох». Председатель приемной комиссии пошутил: «Что, лейтенант, немцев победил, а язык не выучил? Ничего, здесь выучишь». Зачислен в академию. С 1 сентября началась серьезная учеба. И семейная жизнь. Клочков вспоминает:
— Учеба шла отлично. Первый послевоенный набор был самым большим за всю историю академии. 220 человек училось только на первом курсе командного факультета. За четыре года отсеялось всего лишь трое. Жили в общежитии, на свободном положении. Получали содержание как военнослужащие. В свободное время ходили купаться и загорать, играли в шахматы и шашки, в лото, домино и карты, были страстными болельщиками футбольного клуба Центрального Дома Красной армии. Понятно, молодежь! Ведь был мне тогда всего-навсего 21 год.

Все время думал о доме, на каникулы ездил в Чкаловск. Дома жили мама, сестра и два брата. Трудно было, как всем в послево енные годы. Держали корову, много работали на земле. Выполняли всякую колхозную работу. Я и сегодня запрягу лошадь.

***

- Закончена академия. В конце октября 1949 года был выпускной бал, проходил он в Центральном Доме Советской армии. От имени И. В. Сталина приветственное слово сказал министр обороны... Что я думаю о Сталине? Только благодаря ему выиграна война. Мы шли в бой за Родину, за Сталина. О репрессиях слышал, но сам лично никого репрессированных не знаю. Да, были перегибы, вины с него за это не снимаю. Но во многом виню Берию, Кагановича, Молотова. Знал ли Сталин об их деяниях? Получил ориентир назначения: или штабная работа, или танковый батальон в Германии. В штаб мне не хотелось, а за рубеж тогда семьями не брали. Все сложилось иначе: получил направление в Саратов, где был драматический театр, преподавать в танковое училище. Итак, в октябре — выпуск, в ноябре - отпуск, поездка с Галей в Чкаловск, а в декабре - на службу.

В Саратове для Гали пока не было работы. А в Горьком она получила «квартиру» - комнату в четыре квадратных метра, но зато отдельную, где можно поставить кровать, стол и даже стул с тумбочкой. Вход с кухни. Это много лучше, чем ее первоначальное жилье — туалет с замурованным окном, приспособленный под жилье. Мне в Саратове сразу дали комнату в военном городке, но снова всю зиму жил один. И только весной в драматическом театре Галине предложили роль, и она сразу же приехала ко мне. Три года вместе. Я, можно сказать, не вылезал из училища, преподавал тактику, сделал первый выпуск в 1952 году. Вся в работе была и Галина, ежедневно играла по одному-два спектакля. Вскоре поменяли квартиру и переехали в сам город, дом был в пяти минутах ходьбы от театра.

Потом меня перевели в Белорусский военный округ. Три года служил в Бресте, снова один. Галя приезжала, когда могла, но в основном переписывались, через день — письмо. Потом снова Саратов, потом Пермь. В 1979 году уволен в запас. В послевоенный период за успехи в освоении военной техники и подготовку кадров для Вооруженных сил был награжден двумя орденами: «За службу Родине в Вооруженных силах» III степени и Отечественной войны I степени.,/p>

Галина Федоровна Лунина. Вслушайтесь: Лунина... Правда, есть в этом звучании что-то неземное, как эхо. И - Клочкова. Как- то приземленнее... Наверное, именно поэтому, выходя замуж, и оставила Галина Лунина девичью фамилию для сцены. Галина Федоровна была не только другом и женой Героя Советского Союза, она и сама - личность! О ней можно написать повесть. Что ж, может быть, когда-нибудь кто-нибудь и напишет. Чкаловцы должны помнить ее имя. Отличную актрису воспитала василев- ская земля. Она здесь выросла, закончила школу № 4. Эта хрупкая, красивая девочка имела твердый характер. Захотела - и стала актрисой. За свою жизнь актриса Лунина сыграла 160 ролей. Это Соня в «Дачниках», ведущие роли в «Старых друзьях», в «Живом трупе», в «Девушке с кувшином», в «Вас вызывает Таймыр» и других спектаклях.

Еще 20 лет назад, когда мы все восхищались фильмом «Молодая гвардия», моя знакомая, бывшая в молодости заядлой театралкой, убеждала меня, что горьковская актриса Галина Лунина играла Любку Шевцову несравненно лучше, чем И. Макарова. В Горьковском драмтеатре Лунина начинала играть во времена Самариной и Покровского. Было у кого учиться. Галину Федоровну знали и любили горьковчане. А мне довелось увидеть актрису в последний ее приезд в Чкаловск два года назад. Как артистично она рассказывала детям о своей актерской профессии! До последнего дня своей жизни Галина Федоровна Лунина была на сцене. Последняя ее роль в спектакле «Пока она умирала» осталась несыгранной. Сейчас Владимир Васильевич снова один. Но как хорошо, что Галина Федоровна не осталась в Перми. Есть куда сходить. У небольшого бугорка земли можно посидеть, подумать о сокровенном, о вечном, мысленно поговорить с самым близким человеком. И становится не так одиноко. В Перми у Клочковых была дача. Десять соток земли. Здесь, как в молодости, все они делали своими руками. Выращивали смородину и малину, огурцы и помидоры. И без пленочных укрытий все росло и созревало. Зачем им это надо было? А просто для отдыха. По пять месяцев в году, не выезжая в город, жили на лоне природы, среди обилия цветов.
- Любили с Галей по вечерам сидеть на крылечке и любоваться закатом. В разное время года он разный. Я очень люблю природу. В Пермской области она не такая, как здесь. Климат мягче, весна поздняя, а осень ранняя. Морозы сильнее, но и лето жарче. Все в природе происходит как-то быстрее. У нас здесь листопад идет медленно, а там только листочки пожелтеют и, глядишь, лес уже голый. Там заповедный Урал, тайга, цветет багульник. Выйдешь на сопку - семь горизонтов видно. По молодости ходил на лыжах. Был большим любителем охо¬ты. Имею звание почетного члена военного охотничьего общества СССР как любитель природы, как воспитатель молодых охотни¬ков и активный участник жизни охотколлективов, как борец за рациональное использование фауны. Приходилось охотиться в Казахстане, в Пермской области на лося, медведя, уток, гусей, сайгаков. Но больше мне нравилось охотиться на боровую дичь - рябчика, тетерева, глухаря. Здесь нужно много ходить, хорошо знать ориентиры. А ведь в Перми тайга, темная тайга, заваленная валежником, заросшая. Много болот, очень часто они представляют большую опасность для охотников. У меня были хорошие охотничьи собаки: английский сеттер, а эта, Веста, единственный сегодня мой верный друг, спаниель. -Владимир Васильевич, а Пермь лучше Горького?
-Нет, лучше Горького, милее и краше для нас Пермь так и не стала. Горький имеет свое лицо. Набережная, кремль, Большая Покровка... а у Перми нет лица, все однообразно, безлико, как множество других городов. Всегда тянуло домой, в Чкаловск... Что такое подвиг? Подвиг - значит, «двигать», «подвигать».
В. В. Клочков на войне подвигал День Победы. В мирной жизни он все делал, чтобы подвинуть Советскую армию к высшей ступени профессионализма и мощности. Он готовил кадры, способные защитить, если это понадобится, Отечество. И вот пришло время вернуться на родину. И все свои личные сбережения, заработанные интеллектуальным трудом, Владимир Васильевич привез в родной Чкаловск, в подарок школе, где учился, к кумиру с детских лет В. П. Чкалову. Скажите, разве это не подвиг? Посмотри¬те, много ли вокруг вас подобных подвижников? Чаще всего мы, как «буратинки», закапываем свой золотой в землю...

***

-Владимир Васильевич, не могу побороть искушения отдать дань моде. Пожалуйста, блиц-опрос. В разговоре с участниками Великой Отечественной войны часто слышу, что всю жизнь снятся им бои. А Вам?
-Всего несколько раз снилось. И всегда вижу одно и то же: идет колонна немецких танков, еще колонна какой-то необычной техники. А потом оказывается, что вовсе это не война, а что-то сумбурное...
-Ваша оценка современной армии.
-Невысокая оценка. Престиж военного человека упал. Даже внешний вид: военная форма настолько неоригинальна, что уже не отличается от формы охранников частного предприятия. Упали армейская дисциплина, уровень боеготовности, материальное обеспечение, что может повлиять на способность армии защитить Родину.
-Ваше отношение к альтернативной службе.
-Самое отрицательное. Каждый мужчина должен пройти армию только как солдат.
-Какую черту характера Вы считаете у человека самой главной?
-Обязательность.
-Чего бы Вы не могли простить даже близким людям?
-Необязтельности.
-Вы сохранили прекрасную физическую форму. Поделитесь диетой.
-Не злоупотреблять обилием еды. Умеренность, регулярность и режим.
-Ваше любимое блюдо.
-Русские пельмени. А еще вареники с картошкой, фирменные, Галины.
-А напитки?
-На сегодня водка «Василева Слобода».
-Ваша любимая песня.
-О Волге.
-Во что Вы верите в жизни. В Бога? В судьбу?
-В самого себя, человек сам делает свою судьбу.
Прощаемся, Владимир Васильевич снова улыбается: «Какое сегодня число?» 16 апреля 2002 года. Оказывается, 68 лет назад, 16 апреля 1934 года был учрежден статус Героя Советского Союза.
Снова знаменательная дата...

2002 г.

Помнить, а не вспоминать

Он ушел 6 июня 2007 года, в самом начале лета, когда еще не отцвели сады, еще плыл по городу запах сирени, раскрывали свои первые ярко-красные бутоны его любимые пионы. Поэтому во Дворце культуры и спорта, куда пришли сотни чкаловцев, чтобы поклониться памяти героя Советского Союза Владимира Васильевича Клочкова, было обилие цветов. И шел дождь. Природа вместе с людьми провожала в последний путь человека - Героя, любившего жизнь и свое Отечество. Его воспитала земля Чкалова. Судьба позвала 18-летнего чкаловского паренька на священную войну с фашизмом. И только через 59 лет он вернулся на свою малую родину, чтобы навсегда лечь в родную землю.

Он ушел в мир иной. Но жизнь не кончается смертью. Имя Клочкова со времен Великой Отечественной произносится чка- ловцами с почтением. Пройдут годы. И еще будет у нас время дооценить эпоху Советского Союза, военный и гражданский подвиг Героя Советского Союза В. В. Клочкова. Большое видится на расстоянии. И, возможно, еще появится в нашем городе улица имени В. В. Клочкова.

Владимир Васильевич был мудрым человеком. Но сегодня он умнее нас всех вместе взятых во сто крат. Потому что он знал, что такое жизнь, он знает, что такое смерть. Никому не известно, что там — за гранью. Возможно, в день памяти он будет с нами. Кто знает... Так вспомним же этого достойного человека так, чтобы он остался доволен, то есть без суеты, без высокопарности и неискренности. Он не любил этого. Вечная наша память Вам, Владимир Васильевич.

«Знамя», июнь 2008

Глава третья
"Все, написанное мною, - пережито..."
(В.В. Клочков. очерки и эссе)

Средний танк Т-34

Победа над немецко-фашистской армией ковалась не только в сражениях, на передовой, не только людьми, но и в тылу, но и техникой. Неоценимую помощь советскому солдату оказал танк Т-34. Поделюсь своим мнением об этой боевой машине как участник Великой Отечественной, как танкист, хорошо знающий Т-34 и в условиях боя, и как преподаватель танкового училища в послевоенное время.

Всем, кто что-то помнит и знает о Великой Отечественной войне, известно, что лучшим и массовым тоже, не только Отечественной, но и всей второй мировой войны, являлся находившийся на вооружении РККА (СА) танк Т-34, который обладал высокой маневренностью, мощным вооружением и вполне достаточной броневой защитой. Можно было поставить под сомнение его огневую мощь до тех пор, пока на него устанавливали 76 мм пушку, но когда с конца 1943 года была принята на вооружение 85 мм танковая пушка, боевой потенциал танка Т-34-85 значительно возрос и почти стал сопоставим с огневыми возможностями немецких тяжелых танков Т-V и Т-VI («Пантера» и «Тигр»). Маневренность (высокая скорость на марше и в бою, проходимость и запас хода по ГСМ), огневая мощь (85 мм пушка и два 7,62 мм пулемета) и броневая защита (дифференцированная от 40 до 90-100 мм) – вот основные показатели, которые позволили назвать средний танк Т-34 лучшим.

Нужно, конечно, отметить и довольно несложную технологию производства и эксплуатации этого танка. Все это так. Но мне хочется поделиться впечатлениями о «тридцатьчетверке» не с позиций военачальника, политика, ученого или государственного деятеля, которые зачастую определяют место и значение того или иного факта (события, явления и т.п.) в массовых масштабах, а с позиций рядового члена экипажа танка, пусть и командира, и посмотреть на машину снаружи, внутри и в деле, в бою (на марше, в обороне, в наступлении), в любое время года и суток.

Я командовал танком, взводом, ротой, батальоном, танковым батальоном обеспечения танкотехнического училища, преподавал курсантам танкового училища тактику подразделений танковых войск в различных условиях боевой обстановки (на марше, в разведке, в наступлении на противника с форсированием водных преград, в составе штурмовых групп при овладении ДОТами в обороне, при действиях из засад и т.д.). В некоторые периоды учебного года мне приходилось организовывать выход в эксплуатацию (на занятия по тактике, огневой подготовке, вождению боевых машин, эксплуатации и ремонту танков в полевых условиях) до 40-50 танков ежедневно, поэтому знаю о его качествах не понаслышке, а или использовал их по назначению, или руководил их эксплуатацией. Наличие в батальоне обеспечения ремонтной роты позволило мне достаточно основательно познать практику всех видов технического обслуживания и ремонта танков, от текущего до капитального. Нельзя сбрасывать со счетов и мой опыт боевого использования танка непосредственно в бою на фронтах Великой Отечественной войны. За время пребывания в действующей армии мне пришлось сменить 6 танков. Воевал на Т-34 с 76 мм пушкой, а с лета 1944 года и до Дня Победы на Т-34-85. И сейчас могу сказать, что был влюблен в танк Т-34, в это творение русских умельцев – творцов оружия для народа, за его красоту, неприхотливость, специфический только для него шум работающего двигателя и лязг гусениц, удобство размещения его агрегатов и их доступность во время обслуживания и ремонта, простор боевого отделения и отделения управления и т. д. Эти показатели, о которых будет идти речь дальше, расширяют перечень его положительных характеристик.

Внешне Т-34, несомненно, красив. Но особенно он стал таковым после коренной модернизации, когда на его корпус стали устанавливать более массивную башню с 85 мм танковой пушкой. Она значительно уравновесила размеры башни с корпусом танка. Контуры танка (у кораблей ВМФ это, кажется, называется обводы) с его многочисленными углами наклона броневых листов и особенно передние (носовые) придают ему обтекаемость, а установка на опорные катки (по 5 на каждой стороне), составляющие почти 1/3 его высоты, придали дополнительную приземленность, основательность и стремительность. И при всем при этом сам танк не стал выше, а клиренс – меньше. Пружинная подвеска, убранная в специальных колодцах внутрь танка, и мощные балансиры, скрытые за двойными опорными катками, убрали снаружи все ненужное, что могло уменьшить его обтекаемость. А вид спереди!

На широких и широко расставленных гусеницах установлен низкий корпус с хорошим просветом между землей и днищем танка (клиренс), на котором размещена тоже широкая, длинная и приплюснутая башня. Недаром большинство пьедесталов, на которых установлен Т-34 как памятник, имеет переднюю часть приподнятой, что увеличивает впечатление о его стремительности в движении: он не ползет, а летит! Крыша корпуса над моторным и трансмиссионным отделениями почти плоская, скобы на башне и корпусе, всевозможные упоры для ног на бортах и крыльях танка, включая верхний передний броневой лист, позволяют брать в качестве десанта 2-3 отделения автоматчиков как на марше, так и на переходах из выжидательного района на исходные позиции и при преследовании отходящего противника. А на стоянках крыша позволяла, накрыв танк штатным брезентом и хорошо прогрев двигатель, довольно комфортно разместиться всему экипажу для отдыха даже в условиях низких температур окружающего воздуха. Внутри танка, где размещается экипаж, было два отделения: управления и боевое. На днище боевого отделения монтировались ящики для унитарных патронов (выстрелов) к пушке. В этих ящиках можно было уложить до 75 выстрелов (такую имели они вместимость). Но экипажи вынимали из ящиков положенные по условиям безопасности для перевозки боеприпасов штатные прокладки и укладывали выстрелов столько, сколько можно уложить, но обязательно так, чтобы на ящики можно было надеть их крышки. Ящики с надетыми на них крышками создавали хороший и ровный пол, на который опять-таки мог лечь для отдыха весь экипаж танка, а в непогоду здесь же принималась пища. При необходимости в боевое отделение можно было временно укрыть до отделения автоматчиков (при бомбежке, артобстреле, на марше и т. п.).

В отделении управления два места: механика-водителя и стрелка-радиста. Напротив сидения стрелка-радиста в переднем броневом месте приварен броневой прилив с шаровым устройством для установки лобового пулемета, а напротив сидения механика-водителя врезано устройство люка «вход-выход», через который занимали свои места оба эти члена экипажа. Сиденье механика-водителя свободное, низко посаженное и ничего лишнего: справа рычаг кулисы переключения передач, впереди два ручных рычага (справа и слева от сиденья) включения бортовых фрикционов, в ногах две педали: одна – включения главного фрикциона, другая – горный тормоз. Люк механика-водителя со смотровым триплексом почти квадратный, большой, в него должен свободно пролезать в зимнем обмундировании человек с массой тела до 80 кг. Особенно хорош этот люк для экстренного оставления танка. Опытные механики-водители закрывали люк не на пружинную защелку, а на один из запорных кулаков, но предварительно подтянув пружину противовеса люка до упора. При закрытии люк подтягивали на место ручкой закрытия, а затем поворачивали один из кулаков, который и фиксировал закрытие люка. Для экстренного открытия ударяли по фиксирующему кулаку, люк мгновенно занимал крайнее верхнее положение, и механик-водитель головой вперед срочно покидал танк, а за ним и стрелок-радист. Если требовала обстановка, то через люк механика-водителя покидал танк весь экипаж, но чаще они это делали через свои люки. Очередность устанавливал командир и обстоятельства. Очень удобной для занятия и оставления боевых место была башня Т-34, изготовляемая на заводе «Красное Сормово» в г. Горьком. Она имела один общий люк, который по площади составлял более половины всей крышки башни.

Танк Т-34 не был бы лучшим по скорости и маневренности, если бы на нем не установили совершенно изумительный танковый дизельный двигатель В-2. Создание этого двигателя – крупнейшее достижение наших конструкторов (И.Я. Трашутин, Я.И. Вихман, Т.П. Чупахин). На первые партии серийных танков Т-34 устанавливались авиационные двигатели М-17 (они устанавливались также на самолет Р-5), которые работали на авиационном бензине, а система питания и зажигания требовали систематической регулировки. К узлам и точкам регулирования доступ был весьма затруднителен, а довольно слабые навыки членов экипажа не обеспечивали должного качества регулировочных работ. Установка дизеля В-2, мощного и простого в эксплуатации, позволяла подготовить необходимое количество танковых экипажей в более короткие сроки. Самый сложный агрегат двигателя – плунжерный топливный насос устанавливался в развале блока цилиндров сразу же под крышкой моторного люка на крыше танка. Это обеспечивало свободный доступ к точкам его регулировки. Но я не помню случая, чтобы экипажу приходилось заниматься регулировкой топливного насоса. В декабре 1943 года мне как командиру танка было приказано погрузить на танк 20 ящиков со снарядами и ночью доставить их к танкам, находящимся на передовой, в боевых порядках пехоты. Когда настало время начать движение, я дал команду механику-водителю: «Заводи!», но от аккумуляторов двигатель не завелся. Не завелся он и от аварийной системы заводки сжатым воздухом. Доложил о неисправности, и, получив массу нелицеприятных эпитетов и обещаний наказания вплоть до отдачи под суд военного трибунала, пошел искать ремонтников. Неисправность состояла в срезе оси вертикального валика привода топливного насоса, доступ к которому закрыт надежно. Редчайшая поломка!

Самое главное все же заключалось в том, что топливом для В-2 служило дизельное топливо «газойль». До сих пор можно услышать по радио, по телевизору, прочитать в литературе о какой-то «солярке». Есть такой вид топлива для тракторов, стационарных и судовых дизельных установок. Танки, даже в трудные годы войны, когда возможности нефтеперерабатывающей промышленности были весьма ограничены, заправлялись специальным дизельным танковым топливом, летним или зимним, в зависимости от времени года. Это топливо имело перед бензином большое преимущество – более медленную и невзрывную воспламеняемость. С использованием любого бензина можно разжечь костер в любую погоду, а с помощью газойла сделать это же удается не всегда. В декабре 1943 года я стоял в группе танкистов на высоком берегу широкой лощины. (Украина, Кировоградская область).

После успешной атаки переднего края обороны противника мы углубились на 6-8 км, и оказалось, что среди нас нет командира выше командира взвода, и ни на одном танке нет радиостанции с передатчиком. Никто нами не управлял и никто нами в данный момент не командовал. Что нужно наступать и дальше, но куда, мы не знали. Кругом голая степь и никаких ориентиров. Решили подождать. Должны же появиться старшие командиры. Пока мы обсуждали эту ситуацию, из соседней лощины выдвинулся «Фердинанд» и, произведя 3-4 выстрела, расстрелял один из наших Т-34. Прямо в башне танка был убит заряжающий. Все экипажи мгновенно заняли места в своих танках, сняли их с горных тормозов и, не заводя двигатели, скатились вниз лощины, выйдя из зоны обстрела «Фердинанда». Подбитый танк остался на месте, так как стоял на горном тормозе. Вскоре немецкая самоходка ушла со своей огневой позиции, а старший командир к нам еще не приехал. Я подходил к подбитому танку, в котором было три пробоины: одна в башне, а две в правом борту. Пробиты топливный и масляный баки и водяной радиатор системы охлаждения двигателя. Горючее и масло стекали из танка струйкой, они журчали, но… не воспламенились. А был бы бензиновый двигатель, вспыхнул бы, как факел. Очень часто можно было видеть оставленные на поле боя танки, потерявшие боеспособность, с пробитыми баками горючего, но не сгоревшие. А вот немецкие танки, двигатели которых работали на бензине, вспыхивали от малейшего соприкосновения с огнем. Страна, в которой изобретены двигатель внутреннего сгорания (Отто, 1876 г.) и дизельный двигатель (Рудольф, 1897 г.), до конца войны ставила на свои танки двигатели фирмы «Майбах», работающие на бензине, кстати, универсальные, очень мощные и надежные.

Высокий клиренс (400 мм), широкая, с надежным сцеплением с грунтом гусеница, простое соединение траков гусеницы плавающими пальцами, высокое размещение над землей люков, лючков, жалюзи и выхлопных труб двигателя, а также мощный двигатель (до 500 л. с. при массе танка не более 32,5 тонн) обеспечивали Т-34 высокую проходимость. Удельное давление на грунт (единица масса на см2 площади опоры) танка Т-34 не превышает человеческого – 0,62 кг/см2 (у «Тигра» - 1,07). Острый, как нож, угол соединения передних верхнего и нижнего броневых листов позволял легко разрезать встречающиеся на пути движения танка препятствия и даже таранить вражеские танки, включая и тяжелые. Под силу танку и водные препятствия.

В 1943 году, во время знаменитого марш-маневра 3-й гвардейской танковой армии (командующий генерал-полковник П. Рыбалко) с Букринского плацдарма на р. Днепр, на Лютежский, перед танкистами возникла необходимость преодоления водной преграды р. Десна, почти в месте ее впадения в р. Днепр. Переправа танков на паромах растянулась бы на весьма продолжительное время, а наведение мостов демаскировало бы маневр, который по замыслу являлся гарантией успеха предстоящей операции (освобождение столицы Украины г. Киева).

Было принято решение провести танки по дну Десны. Т-34 в состоянии преодолевать реки глубиной до 1,3 метра, а глубина Десны в месте намеченного перехода местами достигала 2 м. Для пробного преодоления по дну отобрали несколько наиболее опытных механиков-водителей, имеющих опыт преодоления водных преград. Они тщательно изучили маршрут движения танка по дну реки и обозначили их, осуществили подготовку танков, сделав упор на тщательную герметизацию всех мест возможного проникновения воды внутрь: люки, погон башни, жалюзи.

Первые «опытные» танки успешно преодолели реку, вышли на противоположный берег, не утратив своей боеспособности. Вслед за ними в организованном порядке, уже по нескольким маршрутам, переправились все танки. Затонувших было мало, и это не повлияло на боевой потенциал подразделений и частей. Как позже стало известно, удар войск 1-го Украинского фронта с севера в направлении на г. Киев оказался неожиданным для противника, он начал быстро отступать, и 6 ноября 1943 года столица Украины была освобождена.

Вот это все, о чем я вспомнил и знал, что дает мне право утверждать, что танк Т-34 был лучшим танком второй мировой войны. Но нужно отдать должное и немецким танкостроителям, создавшим самый мощный танк той войны – Т-VI «Тигр». В этом тоже нет никакого сомнения. Это утверждение не умаляет первоначального о танке Т-34, а наоборот – восхищает и конструкторов, и танкостроителей, и воинов-танкистов. И последнее. Сконструировал, построил первые экземпляры и представил на испытания Государственным комиссиям для принятия танка Т-34 на вооружение конструктор Кошкин Михаил Иванович (1898-1940 гг.) Помогал ему конструктор Морозов Александр Александрович, который после смерти М.И. Кошкина руководил совершенствованием танка и всеми его последующими модернизациями.

По следам волков

Мы охотились на лося в Оханском районе Пермской области. Базой для нас служила изба лесничего Ивана Федоровича в селе Андреевка. Середина декабря. Снегу было уже много, и зверь оставлял на нем хорошие следы. Для передвижения по охотничьим угодьям в поисках лося транспорт, на котором мы приехали из Перми, был непригоден, и Иван Федорович организовал для нас трактор «Беларусь» с колесными цепями и санным прицепом. Передвигался сей поезд не так уж быстро, но уверенно. На нем можно было пройти почти всюду, ну, а если отцепить прицеп, то к любому месту подъехать. А кто же это мы, которые охотились на лося? Нас было пятеро. Старшим на этой охоте был Леонид Петрович. Охотник и стрелок он был посредственный, но руководитель небольшого снабженческого органа областного масштаба вел себя довольно начальственно и амбициозно. Используя положение старшего, он занял место в кабине трактора и с теплого места руководил охотой. Мы, рядовые охотники, сидели и стояли в санях, приспособленных для перевозки людей зимой по бездорожью, вели наблюдение за всем, что окружало и что нам встречалось в пути. К числу охотников также принадлежали Юрий Иванович, Анатолий Васильевич, я и Толя. Юрий Иванович, крупный мужчина, несколько утомленный своей грузностью и гипертонией, от которой он страдал уже несколько лет, хорошо знал охоту и блестяще стрелял. Он тоже любил управлять и командовать, но сам что-либо сделать ленился.

Анатолий Васильевич, подчиненный по службе нашему старшему, постоянно смотрящий в глаза начальника, готовый угодить ему во всем и безоговорочно выполнить любую просьбу и команду. И стрелок, и охотник, как и начальник, весьма посредственный. О себе могу сказать: нормальный охотник, не очень сильный физически, но терпеливый и выносливый, и стрелок хороший. Последним в перечне, но не на охоте, был Толя Дзюбенко. Он самый молодой. Высокий, стройный, кудрявый молодой человек, очень выносливый на ногах, лес и зверя знает хорошо, умеет читать след, шутник и балагур. Стрелок не очень, но охотник азартный. Он на наших охотах всегда выполнял самый большой объем возникающей физической работы. Делал он это легко, с охотой и всегдашней улыбкой на очень симпатичном лице. Если он не парень, то Кама не река! Он геолог-нефтяник, почти самоучка, известный в сфере нефтяников-добытчиков Пермской области, Удмуртии и Башкирии. Это он научил их продлевать работоспособность нефтедобывающих скважин. Было начало солнечного декабрьского дня. Наш поезд двигался по только что прочищенной бульдозером дороге от Андреевки к Острожке. Проезжая мимо видневшегося справа мыса елово-пихтового леса, кто-то из нас увидел довольно свежий переход лося через дорогу. След уходил в сторону видневшегося леса. Это был первый переход, след первого лося, который мы увидели в этот день. А это уже кое-что! Остановили поезд, осмотрели внимательно переход и пришли к заключению: на рассвете или близко к нему лось-одиночка, не очень крупный, перешел дорогу и направился в лес, где мог сделать лежку, и пошел дальше. А если в лесу есть осиновый подлесок, встал на утреннюю жировку. Посоветовавшись, решили в видневшемся лесу сделать загон. Его взялся организовать Толя. Он, как знаток местных лесов, сказал, что этот мысок леса, который мы видим, вероятно, угол леса, растущего вдоль лога, а лог в свою очередь понижается вдаль от нашего места, где мы сейчас стоим. Не исключено, что лес дальше будет расширяться, а лог переходить в пойму ручья или речки, к которому шел лось на водопой, а, может быть, и на лежку. Толя предложил трем охотникам идти по левому скату лога (левой опушке - окромке леса), одному – по правому, а он пойдет в загон по руслу лога. Задача охотников, идущих вдоль опушек леса, не дать возможности выйти лосю из лога в поле, а загонщику – поднять его и вывести на охотников. Лось, если он есть в загоне, до низа лога не дойдет, и, если загонщик его аккуратно поднимет, непременно будет уходить в сторону.

Мы освободились от всего лишнего, что было на нас надето и навешено, зарядили ружья и по команде Толи пошли на предполагаемые номера, выбрать которые мы должны были сами, исходя из обстановки, состояния леса, снежного покрова, крутизны скатов и прочее. Я шел впереди левой группы, за мной – Анатолий Васильевич и последним – Юрий Иванович. Справа от нас шли Леонид Петрович и Толя. Когда перешли поле и вышли к углу леса, местность предстала перед нами такой, какой ее нарисовал в уме Толя: не очень глубокий, с довольно покатым и одетым елово-пихтовыми деревьями лог, подлесок состоял из одиночных елочек и пихточек и местом для жировки служить явно не мог. Оставалось додумать: лось или пришел на лежку или лог ему потребовался только для скрытного прохода дальше? Мы пошли дальше, встали на свои номера. Мой номер оказался почти на самом переходе лога в равнину, а моим укрытием стала могучая ель, которая всю жизнь была одинокой и росла привольно, ни от кого не зависимая, ввысь и вширь и в толщину ствола. Под ее лапами можно было надежно укрыться и от снега, и от дождя. Очень скоро я увидел Толю, который молча, уверенным шагом шел вдоль лога, поравнялся со мной, но меня не заметил, повернул направо и вышел из лога. Походил около какого-то бугорка (мне он виделся как невысокий свеженаметенный снежный сугроб), постоял не более минуты и пошел в сторону от лога дальше. Я потерял его из виду минут на 5. Потом Толя вернулся к бугорку, вокруг которого он только что ходил и (так только он умел) свистнул, что его можно было услышать очень далеко. Он умел свистеть ртом, не закладывая в рот пальцы, но так складывал губы, что звук получался такой силы, что ему мог позавидовать сказочный соловей-разбойник. Его свист означал сбор охотников. Собрались быстро. Толя продолжил выполнять свои обязанности руководителя загона. Но теперь он стал излагать не только свои предположения и факты, которые он получил, делая загон и осмотрев место выхода лося из лога. Он рассказал, а потом и показал, что произошло рано утром в этом логу, в котором мы сейчас и стояли.

Лось здесь был на лежке, которую он сделал еще в темное время, почти в самом верху лога. Лось был, он вышел из лога, но его взяли. Взяли не охотники, а волки. И сделали они свое дело быстро, очень грамотно и без единого выстрела. Вот что нам поведал Толя: «Я вошел в лес, иду по следу лося от самой вершины лога, спускаюсь вниз. Но, пройдя не более 50 шагов, увидел, как след лося пересек след волка. След свежий, волк матерый, лапищи большущие. Волк тоже пошел вниз. Еще через 50 шагов вышел на лежку лося, свежую, но уже чуть покрывшуюся инеем. Ясно, что лось встал с лежки, почуяв запах волка или еще по каким-то причинам. Он спокойной рысью начал спускаться в низ лога. Волк шел за ним».

Сделаю отступление и разъясню детали для читателя. Лось питается в основном ветками некоторых видов лиственных деревьев (ольха, осина, ива и др.), ветками пихты (ель не употребляет) и сосны (верхние побеги молодого сосняка) и почти никогда не нагуливает жиру. Ноги у него очень длинные, зиму переносит легко, даже в самые суровые морозы. Отел лосих происходит чаще всего, когда еще в лесу лежит снег, и лосята прямо из чрева матери попадают на снег, но ничего им не делается. А дело вот в чем. Волос шерсти лося не сплошной, а полый, и каждый волосок – это баллончик с воздухом. И когда лось ложится на снег, то его тело не соприкасается непосредственно со снегом, а покоится на очень теплой воздушной подушке. Своеобразный надувной матрас – вот что такое шерсть лося. Лося во время зимних ночных лежек может совсем занести снегом, но это ему ничем не угрожает.

Лось с лежки уходил от волка. Но волк его не гнал, а совершенно непонятным способом руководил выходом лося из лога, не куда лось захочет, а туда, куда нужно волку. Что для этого предусмотрел волк? Рельеф лога, высоту снежного покрова, направление ветра, отсутствие препятствий или еще что-то? Но оказалось еще больше! Он предусмотрел все, и лось начал выходить из лога именно там, где хотел этого волк. Наша группа стояла как раз на этом месте, и всю последнюю трагедию лося мы видели своими глазами, а Толя уже только комментировал ее. Лось, двигаясь почти по руслу лога, вдруг резко повернул направо и начал подниматься по склону лощины, очень пологому и непротяженному, вверх. На самом выходе натолкнулся на невысокий снежный сугроб, который лось сходу преодолеть не смог и на мгновение остановился. Но в этот момент из-за сугроба выскочили три взрослых волка, сидевшие за сугробом (именно сидевшие в состоянии ожидания, отпечатки их тел на снегу читались совершенно отчетливо и разборчиво). Они накинулись на лося, но он уже преодолел сугроб и, набирая ход по почти ровной местности, скинул с себя волков (следы на снегу читались легко, появилась кровь и шерсть лося). Лось он и есть лось. Самое крупное животное в наших лесах, и скинуть с себя трех волков не представляет ему особого труда. Но и волки пришли не играть, а добывать себе пищу. И волчьи клыки также легко могут порвать горло лося и сухожилия задних ног. Кровь на снегу была ярко-красной, местами политая струйкой, а местами разбрызганная крупными каплями.

Лось, сбросив волков, продолжал уходить, направляясь по луговине в пойму ручья. Через 50 метров волки снова вступили в борьбу с лосем. Здесь он впервые упал на бок и окровянил снег, но опять встал и отходил, но уже на трех ногах: правая задняя скребла снег, а лось ее тянул, а не наступал. Лось второй раз упал, но не на бок, а подогнув передние ноги, уперся грудью в снег. На снегу появилась и волчья кровь, и ошметки их шерсти. Лось снова встал, но уже не бежал, а упорно шел к ручью по замерзшей болотине. Не дойдя до него 20 шагов, упал и больше не встал. Здесь его волки окончательно загрызли и начали жировать. Но, видимо, они были сытыми, только вскрыли брюхо и выели печень, отгрызли губы и разорвали горло. Построившись гуськом, ушли в сторону леска, видневшегося в 1-2 км, оставляя на глубокой снежной тропе следы своей и лосиной крови. Все мы это прочитали по следам, следуя по ним от лога и до ручья. Толя нам кое-что подрисовывал, а мы в головах писали каждый по-своему и разными красками эту схватку волков с лосем, восхищаясь разумностью действий волков и упорством лося, защищавшего жизнь. Борьба была явно не равной: три взрослых волка против одного годовалого быка. У лося шансов на спасение почти не было, а точнее совсем не было.

Идя по следам схватки, мы подошли к месту, где лежал убитый волками лось. Он лежал почти нетронутый, и даже вездесущие спутники охотников вороны еще не налетели на место гибели. Тщательно осмотрели его, убедились в мастерстве волков резать зверя на ходу в процессе схватки, и стали решать, что нам с ним делать. Кровь из лося ушла почти полностью, и угроза тому, что мясо его пропадет, отсутствовала. Решили: лося освежевать, разделать на части, оставив нетронутыми места повреждений волками, и увезти с собой для показа лесничему, который и должен решить, что делать с мясом.

Все было так, как задумали. Привезли в Андреевку, представили Ивану Федоровичу, который с первого взгляда подтвердил утверждение о том, что лось погиб от волков, лицензию нашу не закрыл и разрешил мясо взять охотникам на корм собакам. И это было сделано. Но время было не очень сытное, и мы – охотники, получившие почти по 40 кг мяса лося, тщательно вырезали места, поврежденные волками, отдали их собакам, а остальное с большим аппетитом съели. Лосиное мясо – деликатес. Я до сих пор (потом десятки раз участвовал в охоте на лосей) иногда вспоминаю этот случай и не перестаю удивляться обученности волков охотиться и в одиночку, и в стае. А поговорка «волка ноги кормят» была сложена знатоками их повадок и инстинктов. Мы добыли лося без выстрела, но этот охотничий трофей не согрел наши охотничьи души.

Контузия

Для того чтобы у читателя не возникло вопросов и он полностью и четко понял суть и содержание краткого рассказа, вынужден обратиться к «Советскому энциклопедическому словарю» за помощью в научном толковании термина «контузия». Вот оно: «Контузия – общее повреждение организма при ушибе всего или большей части тела чаще при действии ударной воздушной волны. Проявляется потерей сознания (вплоть до комы), последующей амнезией, головной болью, головокружением, нарушением слуха и речи».

Поскольку рассказ на тему об охоте, которая производится по зверю и птице, то и нас будет интересовать возможность нанесения контузии именно им. Нанести контузию животному (зайцу, лисе, белке, соболю и др.) выстрелом из охотничьего ружья, конечно, можно, но для этого в него нужно стрелять в упор, т.к. воздушная волна, которая делает повреждения, у ружья очень короткая. А какой зверь подпустит к себе охотника на дистанцию, дающую возможность вести огонь в упор? Да если и допустит, то он будет поражен зарядом патрона ружья – дробью. При стрельбе же на дистанции, на которую зверь допустит охотника, контузить его можно только случайно, хорошо спрессованным пыжом, но это уже будет ушиб. При стрельбе по птице, особенно болотной и мелкой водоплавающей (дупель, бекас, вальдшнеп, чирок), даже отдельная дробинка не повредит организм, но нанесет такой удар птице, что она потеряет сознание (если сочетание этих слов применимо в орнитологии). Я могу смело утверждать, что контузить зверя выстрелом из охотничьего ружья любого калибра невозможно, а вот птицу не часто, но иногда случается. Да и вообще, чего на охоте только не случается! Вот случай контузии, свидетелем которого я был.

В начале 70-х годов прошлого столетия в середине сентября я вместе с Арием Викторовичем и Юрием Ивановичем, геологами-нефтяниками, охотился на уток на одном из островов р. Сылва в Кунгурском районе Пермской области. В этот период года «местная утка» (утки, которые гнездовались здесь этим летом и выращивали своих утят) была уже разогнана охотниками от мест гнездования еще при открытии охоты, а выведенные птенцы уже на крыле и по размеру не уступали родителям. Они тоже попали под первые выстрелы на первой же утренней заре открытия охоты. Северная утка еще не начала возвращаться на юг. Об этом мы хорошо знали и рассчитывали только на случай: может быть, откуда-нибудь поднимется если не выводок, то хотя бы одинокий чирок. Вдруг кряковая прилетит на воду с жировки на полях. На утреннюю зарю мы опоздали и бродили по острову скорее как просто отдыхающие, а не азартные охотники, приехавшие за добычей. И день был на загляденье: трава и камыш у воды начали жухнуть, на кустах и деревьях уже появились пожелтевшие и покрасневшие листья, солнце сквозь дымку пригревало. Это было бабье лето Урала. Приближалась золотая осень – неописуемой красоты период в жизни этого довольно сурового края.

Я в то время еще своей собаки не имел. У Ария Викторовича была молодая, совсем еще не натасканная на охоту, абсолютно домашняя русская охотничья спаниель, черной, без единого подпала масти по кличке Чарли, а у Юрия Ивановича рослый, с широченной грудью на высоких и мощных ногах курцхаар по кличке Том. Если первый, то есть Чарли, чистил шпоры охотнику (следовал не впереди охотника, а позади), то Том как опытный охотник рыскал по кустам впереди хозяина, как и положено подружейной собаке.

Шли мы, не соблюдая порядка, но в одном направлении, вдоль острова, имея солнце несколько сзади и справа, дистанцию держали большую, друг другу не мешали, но имели в поле зрения. За час с небольшим охоты только Юрий Иванович сделал один выстрел, на звук которого я остановился и видел, что Том что-то принес хозяину. Вскоре наши маршруты сошлись у большой копны начинающего преть сена, у которой по инициативе Ария решили передохнуть, покурить и подкрепиться. Так и сделали. Сняли рюкзаки, достали бутерброды и термоса с чаем, перекусили. Благодать! Тепло, сухо, сытые и совсем не уставшие, а взбодренные этим праздником на природе. Начались шутки. Юрий Иванович показал, как он кормит на охоте Тома: взял полбуханки черного хлеба, откусил хороший кусок вареной колбасы и сам его съел, а потом взял хлеб, сделал на него глубокий выдох и кинул собаке, при этом не забыл подать команду: «Том, апорт!» (что означает: «Том, ищи»). В два прыжка Том взял хлеб и через пару секунд смотрел в глаза хозяина, как бы говоря: «Хозяин, мало, давай еще!» Такая порция хлеба, пропитанная только духом колбасы, для Тома как слону дробина. Закурили, лениво обменивались впечатлениями от охоты, повосхваляли погоду, а не охоту. Ее как таковой не было. Была прогулка с ружьями, рюкзаками, в болотных сапогах и с собаками. Юрий Иванович был мужчиной крупным, несколько уже пополневшим и страдал стенокардией. Но он страстно любил охоту и знал в ней толк. И стрелком из ружья был отменным. Но он обладал еще одним качеством (я всегда при его жизни и после завидовал этому): он мог мгновенно абстрагироваться в любой обстановке и быстро заснуть. Вот и в этот раз, мы еще не выкурили и сигареты, как начал раздаваться сначала тихий, но нарастающий по силе храп спящего (и глубоко) мужчины. Том, насытившись «колбасой», прилег возле хозяина на сено, спрятал свои большие мягкие уши в лапы и вместе с хозяином стал тихо поскуливать, не пародируя хозяина, а следуя его примеру. А вот Чарли не спалось, ему нужно играть. Он еще начинающий взрослеть щенок, вывезенный из городских ограничений на природу, на простор, захлебывался от удовольствия быть самим собой.

Я тоже начал дремать, но бодрый голос Ария: «Юрка! Кончай ночевать!» - встряхнул и меня. Сигарета дотлела в руке, и нужно было вставать. Арий не унимался:
- Юра! У тебя же в сумке лежит дичь. Давай понатаскиваем Чарли на настоящей дичи, нужно, чтобы он видел, как я стреляю, и слышал выстрел, чуял запах пороха и следил за местом, куда упала подбитая дичь. Нужно, чтобы он знал запах только что подбитой птицы и умел ее искать. Том умеет искать и подавать дичь, и Чарли по своей природе обязан это делать! Давай, Юрий Иванович! Попробуем. Начинать-то ведь надо. Не так уж часто мы с тобой на охоту вырываемся! А следующим летом полевые испытания легавым собакам областное общество охотников организует, и Чарли надо бы выставить. На экстерьернет ему поставили «очень хорошо», а если бы на полгода старше, то «отлично» бы получил за «породу». Давай, Юра! За мной не пропадет! Юрий Иванович окончательно очухался и внимательно слушал Ария.
- Ты только привяжи Тома! Если он будет на свободе, то вся наша затея не состоится!
- А как мы это сделаем? – будто не понимая затею Ария, спросил Юрий Иванович.
- Ты встанешь вот у той калужины и по моей команде подбросишь вверх чирка, а я выстрелю. Чарли услышит выстрел, увидит, куда упала дичь, и побежит искать, а я буду ему помогать. Может быть, и «апорт» сделает? Понял?
- А что тут понимать? Только ты не бей по чирку – он чистый! У тебя какая дробь?
- Тройка. Я по уткам всегда ею стреляю.
- Тройка для зайца хороша, а по утке, да еще местной, хватит и пятерки, а уж по чирку-то и шестерки хватило бы.
- Сейчас поищу и перезаряжу ружье.
Я сидел у копны и молча внимал их простецкий диалог, не вмешивался и ничего не советовал. Юрий Иванович охотник с большим опытом, а уж стрелок просто отменный: подброшенную вверх бутылку из ружья 12 калибра мог разбить на куски, а по заказу и в пыль. Такие выстрелы он иногда демонстрировал на других охотах и в основном после хороших застолий по случаю окончания удачной охоты.

Охотники отошли к оговоренному месту и встали в готовности начать тренировку – натаску Чарли. Они были спокойны. Неспокойными были только собаки. Том, увидев, что хозяин уходит, но без ружья, встал и провожал хозяина взглядом в недоумении: куда это он навострился? А Чарли шел позади хозяина и тоже не понимал происходящего, но был доволен вновь обретенной свободой. Юрий Иванович, стоя на указанном ему месте, неторопливо достал из сумки подбитого чирка, спрятал его голову под одно из крыльев, чтобы придать «мишени» более обтекаемую форму, ждал команду охотника. Арий взял ружье на изготовку, взвел курки и скомандовал: «Давай!» Юрий Иванович как мог высоко подбросил чирка, который в верхней точке броска вдруг остановился, взмахнул крыльями два-три раза, как бабочка, на месте, потом замахал крыльями так часто, как умеют делать чирки, и быстро стал удаляться.

«Стреляй!» - крикнул Юрий Иванович. Но Арий еще не понял, что произошло, и выстрел сделал слишком поздно, промазал, и чирок благополучно улетел.
- Как же так, Юрий Иванович? Ведь он мертвым был? – дознавался Арий, сознавая свою неожиданную вину.
- Быть-то мертвым он был, но уж очень чистым, без следов крови. Когда в сумку убирал, обратил на это внимание и сейчас перед броском об этом подумал. А не контуженным ли он был? Отлежался в сумке, очухался, а во время броска пришел в себя и – ходу.
«Вот и натаскали Чарли! - так заключил Юрий Иванович. - Пусть живет чирок, если таким крепким оказался». Мы опять собрались у копны, начали обсуждать детали этого необычного эпизода и вволю нахохотались. А домой вернулись пустыми, но хорошо отдохнувшими, бодрыми и веселыми, чтобы завтра выйти на службу – трудиться на своих рабочих местах. Будь здоров, чирок!

Дублет

Уважаемый читатель! Не пугайтесь этого слова, так как это всего-навсего технический термин, который согласно толкованию Советского энциклопедического словаря означает: два одновременных выстрела из охотничьего ружья. В обиходе охотников это слово произносится несколько мягче. Буква «б» заменена на «п», и охотники его произносят, как «дуплет».

Сие слово и его определение нужно для того, чтобы вы поняли суть случая и установили, являюсь ли я если не рекордсменом, то по крайней мере охотником-любителем, которому случай на охоте позволил сотворить нечто схожее с рекордом. Прежде чем переходить к содержанию рассказа, несколько рассуждений на тему о дублете. Определение дублета в словаре в теории – может быть, но произвести два выстрела из двух стволов ружья может только робот и то при условии, если ружье будет находиться строго в зафиксированном положении. Охотник сделать этого не может. Даже заблаговременно наложив два пальца одной руки на пусковые крючки ружья, не сможет их нажать абсолютно одновременно, одновременного выстрела не произойдет. Одно из двух, пусть на 1/100, 1/1000 секунды, на миг, выстрелит позже. Это есть реакция запаздывания стрелка.

И еще: необходимость одновременного выстрела из обоих стволов нужна только для усиления поражающего воздействия на предмет охоты, а точнее, на крупного зверя (лось, медведь, кабан). Но чтобы заряды обоих стволов попали в одну точку прицеливания, оно должно быть закреплено. Но ведь мы ведем рассказ о дублете из охотничьего ружья, а это означает, что оно должно быть в руках охотника, и ни о каком фиксировании его не может быть и речи. Охотник может использовать для удобства и более точной стрельбы различные попавшие под руку упоры, а не стойки для закрепления.

При стрельбе с рук попасть в одну точку прицеливания одновременно из двух стволов невозможно, так как первый выстрел произведет отдачу ружья, а второй, даже запоздавший на мгновение, пошлет заряд по уже измененной траектории. Помните, в кинофильмах на военную тему некоторые действующие лица, попавшие под артиллерийский обстрел противника, ищут укрытие в воронках от взрыва снаряда, имея при этом ввиду, что два снаряда в одну воронку не попадают. Написано неграмотно, а суть верна. Артиллеристы при артиллерийских налетах ведут «беглый» огонь по одной установке прицела, и два снаряда из одного орудия не попадают в одну точку (в воронку после взрыва первого снаряда). Поэтому для более надежного поражения цели (на охоте на зверя или птицу) целесообразнее произвести выстрелы из каждого из стволов с небольшим промежутком по времени для того, чтобы произвести поправку в прицеливании. Будет ли такая стрельба называться «дублетом»? Какой продолжительности будет этот промежуток?

В спортивной стрельбе из охотничьих ружей на стендах (на траншейном) есть упражнения стрельба «дублетами». В этом упражнении мишень (тарелочка) подается охотнику двумя «машинками» и выдает каждая из них по одной мишени (тарелочке) одновременно. Охотник, стоя на месте, не знает, откуда будет подана мишень, и у него есть время также на поиск и выстрел по первой мишени и перецеливания и выстрела по второй мишени. Упражнением (условиями упражнения) оно не оговорено и зависит от условий погоды, степени прочности и качества мишеней, но оно не превышает 1-3 секунд.

Принимая все вышеизложенное во внимание, понятие «дублет» у охотников несколько уточнено в отношении разделения по времени выстрелов из обоих стволов ружья, которое может исчисляться долями или даже секундами, необходимыми для прицеливания по той или иной цели. Вот и бытует у охотников выражение: «добрал утку дублетом» (раненную первым выстрелом утку добил вторым), «взял двух чирков дублетом» (раздельными выстрелами убил двух чирков «влет» или «на воде».

А теперь о дублете на практике. В конце 70-х годов прошлого столетия со мной на одной из охот на лосей произошел такой случай. Весь короткий декабрьский день коллектив охотников пытался добыть лося, но не получалось. Передвигаясь на автомашине высокой проходимости ГАЗ-66, оборудованной еще и лебедкой, по бездорожью приписного охотничьего хозяйства, находили свежие переходы, ночные лежки и места жировки лосей, делали загоны, но все они были пустыми. Охотники уже устали и основательно замерзли: бессонная ночь,которая ушла на подготовку к выезду, езда на открытой машине в течение всего дня при морозе 13-15о, бесшумная стоянка на номере загона и чувство неудовлетворенности результатами охоты приводили охотников в состояние апатии и отрешенности. Охотничий азарт явно сходил на нет. Вот-вот день начнет угасать, и быстро наступят сумерки.

При любой охоте на зверя загонами назначается руководитель охоты. В его обязанности входит решение всех вопросов, связанных с охотой, и в первую очередь строгое соблюдение правил охоты и мер безопасности. Чаще всего ими являются егеря охотничьих хозяйств. Они знают свои угодья, знают, как мигрирует зверь в течение суток, места лежек, где проходили предыдущие охоты, где был добыт тот или иной зверь. Они знают все об охоте в своем хозяйстве. Так должно быть. В этот раз старшим был старший егерь – Иван Степанович. Мы уважительно называли его аксакалом. Уже пожилой, но еще крепкий и сильный отставной военный, родом из Сибири, охотник со стажем.
- Что будем делать, мужики? – спросил Иван Степанович, остановив машину в углу делянки, где еще на прошлой неделе валили лес. И. не дожидаясь ответа, стал рассуждать вслух, одновременно давая команды.
- Я думаю так: сейчас перекусим и сделаем еще один, наверное, последний загон с дальней стороны новых делянок, а номера поставим вдоль дороги на Мостовую и объездную у делянки. Загон тяжелый, делянки после валки леса еще полностью не очищены, поэтому загонщиком пойдут Боря Ладилов и Виктор. Понял, Боря, откуда начинать и куда вести загон? Снимать с номеров буду я на машине с включенными фарами. Вопросы? Вопросов нет? Развязать рюкзаки. На перекус 10 минут и без спиртного! Охота еще не закончена, - так прозвучал монолог аксакала.
На то, чтобы съесть бутерброд и запить его уже почти холодным чаем, не потребовалось и отведенного времени, и мы снова были готовы к продолжению этого мытарства, но … охота пуще неволи.

Все действия были увязанными по времени. Но охота загонами по времени начала одного действия, а потом другого – это чистейшей воды несуразность, так как задержка в одном действии ведет всю цепь дальнейших действий к нарушениям. Самое главное – нужно знать, когда загонщики начнут поднимать зверя – начнут загон. С этого времени начинается полная готовность стрелков, выставленных на номера, их бесшумность и скрытность, их готовность произвести прицельный выстрел. Меня Иван Степанович определил на первый номер. Слева, в 300-400 метрах, второй номер, а справа стрелков уже не было. Я прикрывал правый фланг. На указанном мне месте я нашел очень хорошее укрытие: занесенный снегом старый пень. За ним оборудовал хорошую позицию для стрельбы «с колена», а упором для ружья стал сам пень. Снял с себя патронташ и пояс с охотничьим ножом. Пока еще был слышен шум машины, убрал с номера все, что могло помешать, перезарядил ружье патронами с круглой пулей и положил его на пень стволами в сторону начала загона. Я был готов к выстрелу в секторе 270о. Теперь нужно ждать. Выйдет на меня лось или нет? Если выйдет, то откуда и в каком состоянии, спокойный или уже потревоженный, шагом или бегом? Только бы вышел!

Начинались вечерние сумерки. Тишина. Даже ветерок, который негромко шумел днем в кронах деревьев, стих. Ни птичек, ни стука клювом по дереву обычно всегда долбившего дятла. Тишина давила на уши. Где-то далеко-далеко, как бы каким-то отзвуком расслышал короткий возглас человека. Вскоре этот звук повторился, но уже чуть громче и несколько с другого направления. Вглядываясь в дальнюю опушку вырубленной делянки, увидел пробегавшего неторопливо, но явно стронутого с места голосом человека лося, довольно крупного быка с хорошими лопатообразными рогами. Теперь редко встречаются лоси с рогами такого строения, все чаще с рогами наподобие оленьих, то есть без лопатки.

Выкрики загонщиков приближались. Сумерки сгущались, и видимость ухудшалась. А лось на мой номер все не выходил. На другие номера – тоже. Он может и не выйти. Организованный загон может быть пустым. А если лось в загоне есть, то может выйти так тихо и так незаметно и быстро, что охотник может не только не успеть среагировать на его появление, но даже зафиксировать место, где он появился. Был и нет! А, может быть, показалось? Может быть, с покачнувшейся ветки дерева слетела птичка? Может быть, она покачнулась от комочка снега, упавшего с верхней ветки? Обычно, описывая такие моменты, когда человек что-то очень внимательно выжидает и высматривает, чтобы придать сиюминутному эпизоду напряжение, пишут или рассказывают: «вдруг в полнейшей тишине, где-то впереди и справа треснула ветка, как будто на нее наступили и она переломилась… Охотник вздрогнул, повернул голову в сторону раздавшегося звука и увидел…» Нет, у меня вблизи номера ничего не треснуло, но от напряжения я интуитивно почувствовал, что справа сейчас что-то должно произойти, и осторожно повернулся вместе с ружьем в ту сторону. И тут же увидел сначала рога, а затем голову и почти всю шею лося. Он остановился, навострив свои ослиноподобные (такие же большие, стоячие и легко меняющие направление ушные раковины) уши-локаторы вперед, не поворачивая головы в мою сторону. До рогача было не меньше 80-90 шагов. На такую дистанцию круглая пуля выстрела из ружья 12 калибра приносит лосю поражающее воздействие.

Остановка лося позволила мне тщательно прицелиться ему в голову и выстрелить нижним стволом. В полнейшей предвечерней тишине выстрел был внезапным и прозвучал как гром среди ясного неба, а в лесу с эхоподобным раскатом. Голова лося исчезла, но позади того места, где я ее видел, появилась сначала голова, а затем и весь лось, который вдруг остановился, развернувшись ко мне левым боком. Но на голове этого лося не было рогов. Значит, это не тот, по которому я стрелял, а другой? Это произошло мгновенно, и я навскидку, целясь в голову, произвел дублет (выстрел из верхнего ствола ружья). Лось приподнялся на передних ногах и рухнул на землю. Промежуток между выстрелом вряд ли был более 2-3 секунд. Но он в моем сознании не существовал: это были почти одновременно произведенные выстрелы. И снова наступила тишина. Уже по-настоящему начинало темнеть.

При охоте на лосей после произведенных выстрелов, независимо от того, попал ты в него или нет, подходить к нему немедленно не рекомендуется. Необходимо выждать 10-15 минут. За это время лось, если он ранен, ляжет (если рана тяжелая) и будет через рану быстро терять кровь и погибнет, а если рана нетяжелая, лось отдохнет. Начнет из раны выходить кровь (иногда очень мало), он будет уходить с места ранения в глухие места, но при этом будет кровянить след, по которому охотники будут знать о тяжести ранения и точно проследят весь его дальнейший путь, чтобы добрать его на неизбежной для отдыха лежке.

После выстрелов я даже не встал из-за своего укрытия и наблюдал, не произойдет ли еще что-нибудь в том месте, где были лоси. И снова тишина. Я еще не знал результатов своих выстрелов. Мой мозг пронзила идиотская по ситуации, но точная по последствиям, которые могут быть, мысль: «Владимир Васильевич! Вы браконьер! Ведь у нашего коллектива всего одна лицензия. А, может быть (можно было и этот вариант допустить), двух лосей завалил. Стыд и позор! Я – Почетный член Всероссийского охотничьего общества Министерства обороны СССР. Как же это согласовать? Грубейшее нарушение правил охоты! Браконьер!» Наш старший, расставив охотников на номера, должен был остаться с машиной на последнем номере и, наверное, услышав два моих выстрела, начал снимать охотников с номеров и двигаться ко мне, на первый номер. Все так и было, и весь коллектив охотников подъехал ко мне через 8-10 минут.
- Ну, по какому зверю дуплетили, Владимир Васильевич? – это был первый вопрос ко мне нашего аксакала. По возрасту Иван Степанович старше меня на 2-3 года, а по служебному положению я его выше на те 2-3 степени, поэтому вопросы он мне задавал не как руководитель охоты, а как партнер.
- Да вот, Иван Степанович, по лосям стало быть, но, кажется не по одному, а по двум, и попал в одного – это точно!
- А почему стреляли по двум? У вас что, еще лицензия есть, или рассчитывали на лицензии в моей сумке?
- Нет, Иван Степанович! У меня лицензии нет. Но я, может быть, и не подстрелил ни одного лося. Может, мне в состоянии азарта только показалось, что лось упал!
- Пойдемте, посмотрим! Миша, за мной и считай шаги. Остальным быть у машины!
Подошли к рогачу, который лежал на левом боку и расставался с жизнью.
- Иван Степанович! 84 шага от номера.
- Миша, спусти кровь. А где второй?
- Вот и второй, Иван Степанович, и тоже в таком же состоянии, - сказал я и рукой показал место, где лежала на правом боку лосиха. Старший подошел к обезноженной лосихе, вынул нож и перерезал горло. Зажурчала струйка еще теплой крови, прожигая отверстие в снегу.
- Мужики! Ко мне! – подал команду Иван Степанович охотникам, курившим возле машины.
Они быстро подошли к нам, окружили меня, поздравляя с удачным «полем» и расспрашивая, как все это произошло. Подошла ближе автомашина, включили фары. Мельком произносилось слово «дублет», но на нем внимание не заострялось, как бы не придавали ему значения. Я отвечал кое-как, но голова была загружена под завязку: «Как быть со второй лицензией, ее нужно закрывать? Где ее взять?» Иван Степанович точку в этой проблеме ставить не торопился.

Наступила полная лесная темнота. Это были самые короткие дни в году и самые длинные ночи. Времени же не было и 18 часов. Нужно было завершать охоту. Иван Степанович разделил охотников на группы по назначению: две группы на разделку убитых лосей, одна - на подготовку костра и заготовку для него дров, еще одна группа
- для организации места рубки туши лося на мясные куски. Пламя быстро зажженного костра и фары машины осветили лес, охотники быстро согрели руки у костра и дружно принялись выполнять свои не столь уж и привычные функции.
Пока охотники занимались делом, Иван Степанович подвел меня к костру и сказал:
- Вижу, вы беспокоитесь за результат второго выстрела! Не волнуйтесь и считайте, что у нас и вторая лицензия была. Я закрою резервную, и проблем не будет. А Вы, Владимир Васильевич, молодец! Такого случая я в своей жизни не видел и не слышал! Дублетом двух лосей! Это надо уметь! Стрелок!
Такой монолог у костра, и я стал приходить в норму, мне стало передаваться хорошее настроение охотников. Сразу же после разделки первого лося (лосихи) вынули печень и поставили ее варить на костре. А пока заканчивали разделку второго и дележ лосиного мяса среди охотников, она была готова и подана к столу (плащу)-самобранке, на котором уже была разложена охотничья снедь, еще собранная женами охотников на обед. И чего только ни было на этом столе: помидоры, огурцы и капуста соленые, колбаса и сало, лук и чеснок, консервы рыбные и мясные, и, конечно, разнообразные напитки, включая самодельные, но крепостью не менее 400 С. Для сугрева. Зима ведь на дворе! Декабрь! Как же без этого?

Стрелку (а им был я) в качестве трофея положена голова убитого лося. Она была украшена великолепными рогами. Они и сейчас украшают парадную комнату загородного дома под Москвой, который принадлежит моему очень близкому, с его почти грудного возраста «неродного племянника» (он зовет меня дядькой). Первый тост произнес я, стоя на коленях в стороне от костра, освещающего и охотников, и деревья, на лапах которых подтаивал снег. И он падал на землю, иногда попадая и на участников ужина «по-охотницки».
- С полем, мужики! Можно сказать, с двойным полем! Будем здоровы, удачи вам на будущих охотах! Молодец, Владимир Васильевич! Не прозевал загон, а уж о дублете и сказать нечего! С полем!
Выпили по первой, холодной, как лед, водки, потом по второй. Сразу же пошел разговор о случившемся. Охотники не могли пройти мимо случая, который только что произошел. Они не видели как, но они видели своими глазами результаты, а сейчас уже и вкушали его плоды. У всех охотников нашего коллектива (у меня он тоже не выходил из головы) возник один и тот же вопрос: как это можно дублетом подстрелить двух лосей, да так, что не нужно потом делать контрольных выстрелов? Лосей, а не чирков! При стрельбе по чиркам из ствола ружья вылетает около 300 дробинок (№5-6), каждая из которых может его поразить, а при охоте на лося вылетает всего одна пуля, которая может поразить лося, только если она попадет в убойное место (сердце, голову, печень). Лось – самое крупное животное в лесах нашей страны. Его живой вес может превышать полтонны. Он очень крепок на рану. Я знал случаи, когда лось, раненный прямо в сердце, уходил от места ранения почти на километр. Когда разделывали наших лосей, то было обнаружено, что каждому из них пуля попала за ухо в голову и прошла навылет, повредив орган управления движением, и они, обезножив, упали, но еще не погибли. Пришли к заключению, что это был счастливый, может быть, неповторимый случай, но он был в Юговском приписном охотничьем хозяйстве Пермского района, в 30 км от города Пермь в 70-е годы прошлого века. И свидетели живые еще есть!

На этом пикнике, ночном и зимнем, у костра со свежей вареной лосиной печенкой зашел разговор, а можно ли считать эти два выстрела дублетом? Все, кто был на номерах и загонщики, утвердительно заявили, что можно. Это, да еще и в сумерки, почти слило выстрелы в один, но затяжной и с раскатом, какой иногда слышишь после грозы. Все сказали, что это был настоящий дублет. Такой промежуток во времени допускают стрелки-стендовики на стендовых соревнованиях, а условия упражнений стрельбы дублетом утверждаются высокими спортивными инстанциями. У меня есть возможность уточнить формулировку «дублет», изложенную в энциклопедическом словаре. В нем он изложен, исходя из технической стороны, а не охотничьей. А они совершенно не одинаковы.

Берега моей жизни. Эссе

Так в моей жизни получилось, что, родившись в первой четверти прошлого века в селе Василево, я прожил всю свою довольно продолжительную жизнь или непосредственно на берегах реки Волга, или на берегу ее главного притока – реки Кама, покидая их на несколько лет по очень важным причинам: Великая Отечественная война, учеба в Москве и служба в Советской Армии в Белоруссии. Продолжительность этих отлучек не превышает и десятой части общей продолжительности жизни. На этом основании у меня есть полное право именовать себя коренным волгарем, аборигеном реки Волга. Даже проживая среди народов разных регионов нашей страны, иногда перенимая различные их говоры, я сохранил истинно волжский говорок с опорой на круглую «о».

От истока Волги – озера Селигер до ее впадения в Каспийское море я могу назвать пункты, где был и какой видел Волгу: Ржев, Ярославль, Кострома, Юрьевец, Пучеж, Катунки и далее все города и крупные пристани до Астрахани включительно. Могу смело утверждать, что это вся Волга. Но свой личный исток Волги я беру от Верхнего острова, который делил ее выше села Василево на два рукава: Волга и Воложка. Центр Верхнего острова находился примерно напротив деревни Кербатово (улица Суворова в г. Чкаловске). На левом берегу в 500 м от уреза воды размещалась деревня Мякишево – родина моей мамы, а в 4 км от Мякишево находилась деревня Большой Суходол – родина моего отца. Эта деревня теперь находится непосредственно на берегу водохранилища.

Дедушка, который жил в д. Мякишево, возил меня в весеннее половодье, когда Волга подступала почти к самой деревне, на ботнике (долбленая из осины лодка с нашитой поверху неширокой доской и приводимая в движение одним веслом, по внешнему виду она была похожа на индийскую пирогу, по способу управления – на каноэ) проверять морды (плетеная из тальника ловушка для рыбы), крылены (верши, вентери), выпускать пойманную рыбу в большие, сделанные из досок, как правило, треугольной формы, садки, выбирать из него нужную для питания живую рыбу. Учил дедушка ставить и проверять шашковые снасти (приспособления для ловли стерляди). Они в то время были обычным орудием лова, а стерлядь – обычной породой рыбы, наравне с лещом, плотвой, жерехом, судаком и пр. К сожалению, хорошего рыбака из меня не получилось, но ловить рыбу, включая и подледный лов, любил всю жизнь. А когда жил в Перми, то специально ездил в верховье рек Чусовая и Вишера ловить хариуса и даже пробовал ловить тайменя, но мне не повезло ни разу. Этими воспоминаниями я все еще хочу убедить, и себя в том числе, что я – волгарь, не волжанин, а именно волгарь. А теперь я хочу образно представить свою жизнь по контуру Волги на географической карте. Итак, мой исток – Верхний остров, от которого я начал расти, научился ходить, а потом и говорить. А как только научился ходить, научился плавать, в пятом классе свободно переплывал Волгу. Чуть позже в компании мальчишек делали заплывы от Верхнего острова до Нижнего уже на спор – кто быстрее. В эти же годы узнал, что такое рыбалка, лес с его грибами и ягодами. В школе учился свободно и легко, не прибегая к помощи родителей, не утруждая их заботами о моих успехах в учебе. Увлекался спортом: хорошо бегал на лыжах, играл вратарем в детской, а потом в юношеской футбольной команде, ходили и ездили на матчи в Балахну, Городец, Пучеж, Катунки, Чистое. Научился играть на трубе духового оркестра в клубе имени Якова Петрова, исполнял партию первого корнета. Прыгал с парашютной вышки и, конечно, очень много помогал семье в хозяйственных делах, иногда даже в ущерб своему здоровью, игнорируя свои физические возможности. И как Волга набирала свою мощь от Чкаловска до Горького, так и я рос, набирался ума-разума и мужал, готовясь к жизни взрослого гражданина Советского Союза.

Я всю жизнь благодарен месту, где родился и рос, а главное той свободе, которая мне была предоставлена тогдашними условиями жизни. Меня не спрашивали родители, хочу ли учиться, а я не спрашивал у них разрешения, куда мне идти и что делать, – все это было на моей совести. Я зависел от родителей только материально, так как меня нужно было кормить, одевать, дать крышу над головой, но и здесь эта зависимость не была полной и безоговорочной. Только наказы, что нужно сделать для дома и когда, выполнялись непременно.

Как Волга приняла с правого берега в свое русло дочь - реку Оку и стала более полноводной и мощной, так и я, окончив родную школу №4, встал уже довольно крепкими ногами на чкаловскую землю. Но Великая Отечественная война изменила смысл жизни, а в некоторых проблемах перевернула юношеские желания на будущее, но не помешала моему росту, позволила вполне достойно выполнить священную, определенную Конституцией СССР обязанность ее гражданина – с оружием в руках защищать свою Родину от немецко-фашистских захватчиков, дальнейшему образованию в высшей школе и служению своему народу.

Волга приняла в себя воды полноводной реки Камы, став еще более могущественной, так и у меня к этому моменту наступила наиболее плодотворная часть моей деятельности: подготовка высококвалифицированных кадров сначала для танковых войск, а затем для главного вида Вооруженных Сил – ракетных войск стратегического значения, проведение научных исследований в целях повышения их боевой готовности к выполнению боевых задач и совершенствованию ракетно-ядерного оружия. Моя боевая и трудовая жизнь уложилась в путь по реке Волге от Горького до Волгограда (все еще хочу, чтобы его переименовали в исторически закрепленное наименование – Сталинград), на котором она была более полноводной, красивой и трудовой, где она еще работала на пользу людям в полную мощь. От Волгограда и до Астрахани Волга – обычная река с неинтересными берегами и мелководна. Так и моя жизнь после выхода на пенсию по возрасту и выслуге лет сразу сузилась, потеряла размах, утратила интересы и запросы. Почти от Волгограда и до Астрахани параллельно ей по левому берегу протекает река Ахтуба с ее многочисленными протоками, которыми она подпитывает Волгу. Так и моя трудовая деятельность стала ограничена необязательными, но, как говорят, нужными мероприятиями различного характера по патриотическому воспитанию подрастающего поколения.

После Астрахани Волга делится на множество рукавов, образуя дельту, и ими впадает в Каспийское море. Так и моя деятельность с переездом на постоянное местожительство в родной Чкаловск несколько расширилась за счет активного участия в работе родной школы №4 и подразделений отдела культуры местной администрации. Все, что написано, а написанное хорошо продумано, а главное прожито, дает мне полное основание еще и еще раз утвердить себя в звании «волгарь», проводить аналогии, делать выводы о состоянии реки Волга. Некоторые участки Волги, такие, как Чкаловск - Горький, Самара – Саратов, в сравнительно частых поездках на пароходах и теплоходах я хорошо изучил, визуально и по различным источникам, а другие познал, проделав дважды плавание по маршруту Горький (Н. Новгород) – Астрахань и обратно.
- Первое путешествие пореке Волга я совершил в 1937 году в конце июля - начале августа. Мой двоюродный брат, студент 4 курса института инженеров водного транспорта, проходил производственную практику в должности помощника механика на пароходе «III Интернационал» и пригласил меня в поездку до Астрахани. Пароход «III Интернационал» был одним из самых передовых на верхней Волге по производственным показателям, если не самым передовым, выполнял рейсы первой Скорой линии. Он был выкрашен в белый цвет, на трубе имел голубую полосу, а на кормовой мачте – красное полотнище флага СССР. Рейс продолжительностью в 12 суток с четырехчасовыми стоянками в самых крупных городах: Казань, Ульяновск, Самара (Куйбышев), Саратов, Сталинград, Астрахань. На остальных крупных пристанях стоянка теплохода ограничивалась временем посадки – высадки пассажиров, приема и сдачи почты и мелких грузов, т.е. буквально пристал – отвалил.

Капитаном на теплоходе ходил известнейший на Волге судоводитель из семейства Елисеевых. За 12 суток моего пребывания на теплоходе капитана я видел всего 1 раз, когда на обратном пути мы подошли к Горькому, и он вышел на капитанский мостик для руководства причаливанием к дебаркадеру. Тогда капитан определял сам, когда и где ему нужно нести вахту. Моему брату как стажеру была предоставлена двухместная двухъярусная каюта в третьем классе в носовой части парохода на основной палубе. Бытовые условия моего путешествия я плохо помню, т.к. они в этом возрасте не были главными, но спал я на полке второго яруса без постельного белья и одеяла – это точно, питался сладким чаем с хлебом и овощами: помидоры и огурцы. В первые часы пребывания подружился с компанией моих сверстников, в основном детей членов команды парохода, и все путешествие жил интересами детворы с ее шалостями, играми, но отнюдь не хулиганством.

На больших остановках мы купались под кормой, имея и поручнем и скамейкой рулевую лопасть парохода. Иногда выходили на пристань, на улицы города. Поскольку финансовые возможности у нас, у меня по крайней мере, были почти нулевыми (на всю поездку отец дал мне, кажется, 3 или 5 рублей, которые были потрачены на мороженое, еще до того, как я поднялся на борт парохода), но это не мешало нам весело и беззаботно проводить время в спорах, рассказах, в неотрывном слежении за рекой, ее берегами, пассажирами, которые менялись с прибытием и отплытием от крупных пристаней. Мы ждали, когда будем проходить под Казанским, Ульяновским, Сызранским железнодорожными мостами (других на Волге ниже Горького еще не было), этот проход для меня уже было явлением. Ждали, когда будем проходить мимо Жигулевских гор, искали глазами, где же знаменитый утес Стеньки Разина. Но больше всего мы ожидали длительных остановок с тем, чтобы вволю накупаться и понырять с кормы парохода.

Вечерами всю нашу компанию (6-7 мальчиков 10-12-летнего возраста, одетых в основном в майки и трусы) допускали в салон первого класса. В наш рейс ехали на гастроли или отдыхали артисты московских театров, которые устраивали для собственного развлечения капустники, рассказывали театральные байки и анекдоты, устраивали розыгрыши и пародировали друг друга. Мне кажется, что среди них были и очень известные актеры, а в вечерних туалетах, в которых было принято посещать салон вечером, они выглядели такими недоступными и далекими, что мы невольно сжимались в комок, прячась за стулья в углах салона. Выступали и вокалисты, аккомпанировали им на пианино. Время летело незаметно, впечатления, пусть и детские, остались на всю жизнь.

Спустя 70 лет, я еще могу по памяти описать Волгу, города и берега такими, какими я их видел в 1937 году. В те годы, когда железнодорожный транспорт в перевозке грузов и пассажиров с юга на север занимал, пожалуй, второстепенную роль, а автотранспорт как средство передвижения только-только начал свое развитие, основной транспортной магистралью, связывающей Среднюю Азию, Каспийское море, Кавказ и Закавказье с центром страны, была Волга. По ней везли в промышленные районы России хлопок из Узбекистана и Туркменистана, нефть из Баку и Эмбы, фрукты и овощи из республик Кавказа, хлеб из Ставрополья и других областей нижней Волги. А вниз по Волге везли лес, металл, строительный материал и другое. Волга в те годы была по-настоящему труженицей.

Начнем с Горького. Если взглянуть на акваторию рек Волга и Ока в районе Горького, то в 30-40-х годах можно было увидеть не десятки, а сотни самоходных и несамоходных, сухогрузных и нефтеналивных судов, деревянных барж с огромными рулями, пароходов и катеров, весельных лодок и шлюпок. Десятки барж стояли напротив Откоса, счалившись друг с другом, или, став на якоря, «паузились» (это чисто волжский термин, означающий перегрузку грузов из одной баржи в другую), другие ждали свободного места у причалов, чтобы встать под погрузку или выгрузку. У причалов Нижней Набережной стояли у дебаркадеров и пристаней десятки пароходов Волжского и Камского пароходств.

Запрета на гудки в то время не существовало. Гудки у пароходов были различной тональности и мощи: от дисконта до мощного баса, которые подавались по разному поводу: причальные, отвальные, разъездные, тревожные и другие. В то время еще на многих судах били склянки, означающие отсчет времени несения вахт. Поэтому рейд постоянно гудел и свистел, переливался звоном судовых рынд (колоколов). А вечером рейд расцвечивался фонарями, ходовыми, топ-мачтовыми, просто осветительными лампами палуб и окон кают пассажирских судов. А сколько судов стояло на Стрелке и у Симбирских пристаней на правом берегу Волги в Канавино и на Оке! Волга работала в поту с волжской соленостью и вкусом. Двигаясь вверх или вниз по реке, можно было слышать разъездные гудки встречных судов. А какое количество плотов с верхней Волги и в первую очередь с Юрьевецкого сплавного рейда, где река Унжа впадает в Волгу, шло на Балахнинский бумкомбинат и далее вниз вплоть до Сталинграда. В библиотеке Дворца культуры висит картина нашего земляка художника Сергея Михайловича Каманина «Вид на Волгу с Воскресенской горы», на которой изображен участок Волги от Василево до д. Меркушево (она на дне водохранилища), по которой можно судить о количестве судов, находящихся на трудовой вахте и работающих на народное хозяйство.

По реке Волга от Чкаловска до Астрахани около 3000 км. На всем ее протяжении правый берег (за исключением отдельных участков) является господствующим, а левый – низменным и в половодье частично, а в большое половодье и значительно, затопляемым на три-четыре недели. К середине лета уровень воды падает, и в так называемую «межень» обнажаются частично берега справа, а слева появляются песчаные косы и пески. Поэтому в межень фарватер, по которому ходили все виды судов самоходных и несамоходных, их можно было видеть с любой палубы, даже не речнику. Они, как правило, прижимались к правому берегу и подходили так близко, что ночью даже при шуме двигателя и шлепаньи плиц, в прибрежных зарослях было слышно пение соловьев. Весь фарватер всегда был оснащен необходимым оборудованием: бакены, створные знаки, маяки с указанием глубины реки в самом опасном месте фарватера. Технические суда путейских служб следили за этим очень внимательно. При необходимости проведения землеуглубительных работ на перекатах земснаряды (землечерпалки или землесосы) ставились на место проведения абсолютно точно и работали именно там, где нужно.

Были на реке и сложные перекаты, один из которых – наш Василевский перекат, когда белые и красные бакены стояли друг против друга не поперек реки, а по диагонали, и суда, особенно буксируемые, идущие сверху, на подходе к перекату вынуждены были прижиматься к левому берегу, а на выходе разворачивать караван почти на 90 градусов, направляя его к правому берегу. Особенно трудно было выполнять этот маневр плотоводам. Они часто увозили с собой бакены, а иногда и оба сразу, и бакенщик срочно ставил новые, а потом на весельной лодке догонял плот, чтобы снять увезенный бакен. Правые берега всегда живописные, с изменчивым рельефом, обрывами и осыпями, населенными пунктами на них и на склонах гор. Изящные церкви и часовни, леса, как правило, состоящие из лиственных пород, придавали им небывалую красоту.

Однажды в 50-х годах, в конце мая, я направлялся в отпуск в Чкаловск на пароходе «Клим Ворошилов». Это было время цветения черемухи, и весь правый берег засыпал ее «снег». Аромат доносился до парохода. На левом берегу цветущей черемухи значительно меньше, но он интересен своими песками, песчаными косами, местами невысокими ярами, зарослями тальника и лещины. Почти все населенные пункты имели свои пристани, к которым если не приставали суда Скорых линий, то грузопассажирские местных линий приставали. Дебаркадеры пристаней отличались друг от друга размерами, окраской и отделкой, но, несомненно, являлись украшением берегов.

За Сызранью берега приобрели новый вид: правый стал ниже, почти совсем обнаженным, с более крутыми склонами, с отчетливо видными слоями пород, минералов, камней или песчаников, с разрезанным с выходами к реке многочисленными оврагами и совсем не живописными, а левый берег, кроме непосредственной береговой части, перестает просматриваться, так как береговые заросли закрывают горизонт. Вот такой я увидел Волгу от Чкаловска до Астрахани в 1937 году, а отдельные ее участки (Чкаловск-Горький, Саратов-Горький, Саратов-Куйбышев) видел многократно еще до строительства на ней гидроэлектростанций. Это был поток воды, протекающий по созданному природой ложу почти в меридиальном направлении с севера на юг, и ложе это почти не менялось веками, так же, как и поток воды, впадающий в Каспийское море. А берега этого ложа всегда были живописны, разнообразны и неизменно красивы, вызывавшие восторг у всех, кто когда-либо видел их. И память об этом люди сохранили на всю жизнь, складывали были и небылицы, легенды и песни и оставляли их потомкам.

Отдельно о рыбе в реке Волге. Я уже писал о том, что помню, когда мой дедушка возил меня на ботнике в половодье по затопленным берегам поймы, где у него стояли снасти. Это судно могло принять на борт не более одного взрослого, ну а поскольку я был еще малышом, то прибавку к весу взрослого человека составлял небольшую, габариты же ботника по ширине позволяли разместить меня вполне свободно. Тогда запрета на лов всякой рыбы, живущей в водах Волги, не было, и ловили ее всеми доступными способами в любое время года, кроме зимнего, т.к. в то время понятия «любительский подледный лов» не существовало. А рыбы было в изобилии, в том числе и осетровых пород, главным образом стерляди. Ловили ее оханами, в ярах и шашковыми снастями. Одна шашковая снасть, называемая «краем», насчитывала до 500 специально изготовленных, безжальных и довольно крупных крючков, прикрепленных к поводку с пробковым поплавком, а тот в свою очередь с основной бечевой снасти. Крючки должны были быть такой остроты, что их перед каждой постановкой правили на специальных оселках. Сказать, что они были, как игла, будет не совсем так – острее. Ставились шашковые снасти не поперек и не вдоль реки, а наискосок. Стерлядь ходит по дну, т.к. рот у нее находится внизу, как присоска, и пищу она берет со дна, поэтому «ползает» по дну. Подходя к шашковой снасти, она начинает играть с пробковым поплавком крючка, разворачивается и как бы насаживается на крючок любой частью тела. В таком положении ее вынимали из воды.

Поймать на крючок стерлядь, взявшую наживку ртом, можно было иногда на подпуск, перемет или простую удочку, но это случалось весьма редко. А оханом стерлядь ловили на ярах на быстром течении, спускаясь на лодке вниз по реке, в весельной лодке с гребцом на веслах и рыбаком на корме, опустив на дно реки металлический прут длиной 5-6 м с прикрепленной к нему сетью в виде огромного сака, и тащили буквально по дну, изредка поднимая, обходя по верху возможные задевы. Через определенный промежуток времени охан поднимался из воды, и пойманная стерлядь из него изымалась. Оба способа лова были весьма эффективными и уловистыми. Но вот в начале 30-х годов стерлядь в верховьях Волги стала пропадать. Наш земляк В.П. Чкалов в одной из бесед с И.В. Сталиным, которая касалась отдыха Валерия Павловича на родине, пообещал, что, если поймает стерлядь-«аршинника», то есть стерлядку длиной более аршина (71 см), то «...я Вам привезу ее живой в подарок от волжских рыбаков». Не выполнил свое обещание Валерий Павлович. Не поймали катунские рыбаки «аршинника», хотя они были хорошими и умеющими рыбаками. Перевелись они к тому времени в Волге. А почему?

В начале 30-х годов строили Балахнинскую электростанцию и Правдинский бумкомбинат. Топливом для паровых котлов служил торф чернораменских залежей, в т.ч. и торфяников у поселка Чистое. Оба эти предприятия начали сбрасывать в Волгу большое количество теплой воды. Стерлядь, как известно, шла на нерест с низовьев Волги в места метания икры, прижимаясь к правому берегу, потому что оно более глубокое и лишено препятствий в виде отмелей. На правом же берегу велось строительство со сбросом больших объемов воды, как раз на пути хода стерляди. Рыбе это, естественно, не понравилось, и она отвернула к левому берегу, мелководному, со множеством песчаных кос, заводей и прочих препятствий. И это рыбе тоже не понравилось, и она, развернувшись, решила изменить места нереста и обитания в реках Ока и Кама. Я не знаю, как обстоят дела со стерлядью в реке Оке, но в Каме еще до строительства Сталинградской и Куйбышевской ГЭС стерлядь водилась в изобилии, и купить ее и стерляжью икру на рынке в Перми не составляло проблем. Кстати, стерляжья икра мельче, значительно темнее икры остальных осетровых рыб и вкуснее, но ее никогда не приготовляли для продажи в государственных магазинах из-за очень малого по весу количества икры в каждой из особей. А вот в верховьях Волги стерлядь уже стала редкостью. В 1947 году я ездил с друзьями на ночь оханить под д. Меркушево, но ловились только «клячи» (стерлядки весом 250-300 г), и наловили мы втроем за ночь только на уху. Может быть, по этой же причине и других рыб стало значительно меньше, чем до 30-х годов.

О городах и других населенных пунктах вниз по Волге
от Чкаловска и до самой Астрахани
Самым красивым и любимым, конечно же, был Чкаловск, который до 1937 года именовался поселком Василево, а еще раньше селом Василево-Слобода. Мне нравилось, особенно до образования Горьковского водохранилища, его размещение в пойме реки Санахта, на ее левом берегу, на склоне к речке Воскресенской горы. Пойма Санохты как бы разрывала коренной берег Волги, дав удобное место для образования населенного пункта Василево. Это место было защищено со всех сторон и открыто только для Волги, которая напротив Василева объединяла в себе Волгу и Воложку, и ниже верхнего острова текла только Волгой, чтобы напротив Покровской горы Нижним островом быть опять разделенной на Волгу и Воложку.

Заволжская сторона Волги начиналась песчаными косами, невысоким яром, заросшим полоской соснового бора, красивейшей старицей протяженностью около 2 км, Сергеевскими гривами с дубовыми рощами и благоухающим весной несметным количеством цветущих ландышей, а ближе к лету и летом – запахом белых грибов, у которых и шляпка была не коричневая, как у борового, а кремовая. А после грив начинался сплошной лес. Постепенно берег повышался, и появлялись сначала малое, а затем и большое болота в окружении сосновых боров, где боровых белых грибов и маслят было брать не перебрать. Мой отец, уроженец д. Большой Суходол, т.е. житель ближайшего от Чкаловска Заволжья, рассказывал, что в пору его детства в начале прошлого столетия корзинки, с которыми они ходили по грибы, были разделены на две половины: в одну они складывали «коровки» (белые), а в другую рыжики. Других грибов они не знали и не брали.

Покровская и Воскресенская горы, леса, которые начинались у д. Кореево, а также заволжские леса защищали Василево от всех ветров. Я не помню, чтобы у нас когда-либо были ветра ураганного характера. Это был уютный, тихий, красивый поселок с одной вымощенной булыжником главной улицей – Большой, необычно кривой, с отходящими от нее улицами и переулками. Дома, сараи и бани, огороженные заборами, строились без догляда архитекторов, застройка велась стихийно, как хозяевам захотелось. Хочу так, а могу и этак. А жили в поселке добрые, аккуратные, гостеприимные и трудолюбивые волгари, любящие Волгу. Возвращаясь домой даже после непродолжительных поездок вниз по Волге, как правило, на «финляндчике» (так тогда называли речные трамвайчики, перевозившие пассажиров на линии Горький-Катунки), когда он выходил из-за Нижнего острова, и уже была видна парашютная 80-метровая вышка (а до нее купол церкви на Воскресенской горе), чувствовал, как сердце на мгновение замирало, начинало трепетать по-иному – ну, мы дома! Василево-Чкаловск был самым красивым и любимым городом на всей Волге.

Следующим городом на пути к Астрахани вниз по Волге стоял и стоит Городец. По существующим легендам поселок Василево ровесник Городцу, и первым упоминанием о них является год 1152. Городец как крепость, а Василево как сторожевой пост. До сих пор мне не понятно, почему для постройки крепости Городец избрано такое неудобное место на левом, в этом месте господствующем над правым берегом участке реки Волга. Для получения питьевой воды приходилось копать очень глубокие колодцы, бадьи с водой из них поднимались с помощью воротов, вращаемых усилиями нескольких человеческих рук или ходьбой внутри колеса. Наверное, потому что высокий и очень крутой берег, подходящий непосредственно к воде, затруднял взятие крепости любыми захватчиками, прибывшими с Волги, а с тыла город полукольцом был защищен земляным валом и рвом, заполненным водой.

В начале 30-х годов я жил в Городце 2 года и видел этот земляной вал еще в хорошем состоянии, с растущими на нем вековыми соснами чуть ли не ровесниками самого вала, и ров, но уже без воды, если не считать огромных луж в нем, наполненных весной талой водой. Вал и ров были любимым местом городецких мальчишек зимой, когда приходила пора катания на лыжах: и высоко, и круто, и близко от дома, и особенно красиво. Городец значительно богаче Василевой Слободы. В нем много домов и даже усадеб именитого купечества, множество съездов к Волге с торговыми рядами на Нижней улице и тоже Большой. Дома индивидуальной застройки, многие украшены затейливой резьбой по дереву наличников, дверей и ворот, фронтонов и мезонинов, много мостов и переходов через съезды и овраги.

Как и в любом другом старинном русском городе, здесь множество церквей. Центр этого множества – Федоровский монастырь с высоченной колокольней. Таких высоких я в своей жизни больше не видел нигде. Как и все городские мальчишки, я забирался до смотрового окна в куполе колокольни, любовался окружающей местностью и городом буквально с высоты птичьего полета. В одном из зданий Федоровского монастыря в 1263 г. скончался возвращавшийся из Золотой Орды, заболевший еще в Орде Великий князь Новгородский и Владимирский, Спаситель Руси от покорения ее тевтонскими рыцарями Александр Невский.

В 30-е годы прошлого века на территории монастыря размещался детский дом для беспризорников и трудовая колония для малолетних преступников, освобожденных от заключения под стражу. В те же годы работал и пользовался большой популярностью краеведческий музей. Он занимал одно из красивейших зданий на главной улице – ул. Ленина (теперь Купеческая) и имел очень богатую коллекцию экспонатов исторического и этнического характера. Необыкновенность и многочисленность комнат особняка, их убранство, множество экспонатов, их размещение, непривычное освещение вызывали у нас чувство благоговения перед стариной, разговоры велись только шепотом. Музей и сейчас в том же здании и на той же улице.

Городец, конечно, хороший город, р. Волга протекает мимо него, как бы скользит по его краю. А вот Чкаловск вписывается в реку, река Волга и речка Санохта создали очень удобное место для того, чтобы на нем жили люди. И они живут и радуются, благодарят судьбу за эту милость. Горький (Нижний Новгород), царственно поставленный у слияния Оки с Волгой на Дятловых горах, был и остается в настоящее время столицей Поволжья. Этот приоритет никто не устанавливал и не утверждал, но все, кто когда-либо посещал город, признают это. В 30-е годы он не выглядел таким нарядным и ухоженным. Дома давно потеряли свою первозданную красоту и самобытность, многие храмы имели весьма запущенный внешний вид, без крестов и других украшений архитектуры, присущих культовым сооружениям, большинство улиц не имели асфальтового покрытия проезжей части и тротуаров. Одним из основных видов грузового транспорта был гужевой, а общественный представлен только трамваем. Троллейбус вообще отсутствовал, автобусные перевозки только-только начинали развиваться. Жители города одевались весьма скромно, и сравнивать то, что носили в то время дети, юноши и девушки, а также взрослые с той одеждой, которую носят сейчас, просто некорректно. Чкаловская лестница в Н. Новгороде.

Величественно поставленный и вписанный в рельеф местности Нижегородский Кремль, Верхне-Волжский откос, Главный дом ярмарки, госбанк, драмтеатр, Стрелка, Окский мост, Нижняя набережная придавали городу облик красивого и богатого города, а вновь строящиеся заводы-гиганты – ГАЗ, Красное Сормово и ряд других открывали ему широкую перспективу дальнейшего развития и процветания.

В настоящее время в старой части города происходят не очень существенные изменения, а зачастую они как раз и направлены на воссоздание прежнего вида зданий, кварталов, которые позволяют видеть город таким, каким он был раньше. В свою очередь новостройки в старой черте города зачастую также направлены или на утверждение прошлого, или на внесение в старину новизны.

Вот только просторы городских улиц, включая и самые посещаемые, препятствуют возможности широкого развития автотранспорта. И не нужно его развивать. По нашему мнению, в городе нужно вообще освобождать от автотранспорта не только отдельные улицы, но и жилые микрорайоны, а их территории – от гаражей, остановок и стоянок-парковок. Но как это сделать, скажем, в районе площади К. Минина, на которой сходятся улицы Верхняя Набережная, Минина, Варварская, Алексеевская, Б. Покровская и Зелинский съезд? Сложно, но решать нужно, и не откладывать решение этой проблемы на потом. Ее можно, может быть, решить путем переноса мест размещения аппаратов управления губернатора, Законодательного Собрания и правительства области, администрации города. Для многочисленных (даже очень многочисленных) управленческих аппаратов можно построить современные здания, более приспособленные для выполнения своих функций управления, не обязательно в центре города. О других городах Поволжья 1937 года у меня впечатлений почти не осталось. В 13 лет еще не появился интерес к знакомству с городами и их достопримечательностями, а ввиду ограниченных временем стоянок парохода у пристаней отсутствовала возможность сделать необходимые отлучки. Поэтому все время мы – мальчишки использовали для купания и беглого знакомства с базарами и улицами рядом с пристанью. Но кое-что припоминаю.

Первая 4-часовая остановка была в КАЗАНИ. Еще до подхода к ее пристани мне было известно, что город находится не у самого берега р. Волга, а в нескольких километрах от него, что ехать в город можно было только на трамвае. И я не видел столицы Татарской АССР, а составить впечатление о городе по причалу, нескольким пристаням и портового вида постройкам вблизи даже мое детское воображение не могло. Несколько разных по размеру и конструкции дебаркадеров с отшвартованными пароходами, мостки-сходни с них на берег, захламленный грузами причал, много лодок, вытащенных на берег, часть из которых перевернута вверх дном, местами костры, дым, гам, гудки и свистки… Все атрибуты порта. Как везде.

Города ЧЕБОКСАРЫ и УЛЬЯНОВСК пароход проходил ночью, их я просто не видел. В восторг привели Жигулевские горы. Этот восторг был вызван только уже тем, что в своей жизни я видел впервые такие высокие горы. Но кроме этого они необычно разнообразны и красивы, покрытые лиственным лесом, с обрывами и обнажениями пород, очень редкими постройками. Кроме всего, эффект величия гор создавался еще и тем, что пароход очень близко подходил к берегу, и на горы приходилось смотреть снизу вверх. Рассматривая их, мы рисовали в уме картинки из быта и удалой деятельности казацкой вольницы Степана Тимофеевича Разина: вот здесь поставили в засаде свои струги, а вот на этом месте мы нападем на караван торговых людей, идущих из Персии в Нижний, а вот тут будет наш лагерь и т.п. Мы все время ждали утес Стеньки Разина, где он зарыл свои несметные богатства. Жизнь на Волге делала нас романтиками.

Областной центр КУЙБЫШЕВ стоит на левом берегу Волги у устья впадающей в нее маленькой степного происхождения речушки Самара, от имени которой город и унаследовал свое первоначальное название – Самара. Город стоит открыто и, как мне тогда показалось, не фасадом к Волге, а боком, с улицами, спускающимися к реке, похожими на ручьи, стекающие с высокого берега во время дождя. Береговая часть города протяженностью 2-3 км и с множеством пристаней и дебаркадеров на воде, пароходами и баржами, лодками и катерами создавала впечатление активной трудовой деятельности. Вероятно, это так и было. В то время Куйбышев являлся центром если не торговли, то распределения и перегрузки зерновых культур (а попросту – хлеба) всего Нижнего Поволжья, Оренбургской области и ряда областей Казахстана. Прибрежные улицы города застроены добротными 2-3-этажными зданиями старой постройки. У пристаней много повозок, запряженных лошадьми, грузчиков с «козелками» за спиной и очень редких автомашин. Прямо у сходней пристаней груды мочальных кулей с вязками астраханской воблы, бочки с икрой частиковых рыб, селедкой, пивом, а рядом стихийные базарчики с овощами, ягодами, фруктами и популярным жигулевским пивом в бутылках и на разлив. Городской народ у пристаней делал какие-то дела, а отдыхающих почти не видно.

Пассажиры скорых пароходов находились на палубах или на базарчиках, закупая продукты или сувениры. Слово «сувенир» в ту пору еще не было знакомо широкому кругу людей, и они закупали не сувениры, а подарки. Самара, как и все города Поволжья, еще не имела берегоукрепительных сооружений и современных причальных стенок, а естественные откосы берегов захламлялись мусором, разбитыми ящиками и бочками, плетеными корзинами и пр. Выглядел самарский берег весьма неприглядно. А сколько вдоль всего ряда пристаней стояло запряженных лошадями ломовых повозок, отдыхающих извозчиков возле выпряженной лошади, привязанной за узду к повозке с поднятыми оглоблями и ворохом травы или сена на корм лошади. Не счесть! И все это скопище людей, пароходов и барж, лошадей и автомобилей шумело и гудело, и весь этот шум-гам разрывался иногда пронзительным непревзойденной мощи гудком какого-либо парохода.

Самое убогое впечатление оставил город СТАЛИНГРАД. В 1937 году уже выпускали свою продукцию Сталинградский тракторный завод, металлургические заводы «Красный Октябрь» и «Баррикады», имеющие свои собственные котельные с высоченными трубами, выбрасывающими из чрева топок котлов, работающих на донецких углях, огромные и неразрывные шлейфы черного дыма, посыпая узкую полоску домов города, вытянутого вдоль правого берега Волги, пеплом и золой. Мне помнится, что по-настоящему крупные здания вблизи пристаней были обращены от железнодорожного вокзала к Волге. Среди них универмаг, в подвалах которого позднее в Великую Отечественную размещался командный пункт командующего 6-й армией вермахта генерал-фельдмаршала Паулюса. Здесь он в феврале 1943 года и был взят в плен. Большинство домов города были 1-2-этажные, а ширина города в некоторых местах не превышала 1000 м. Основу городского транспорта в ту пору в Сталинграде представлял трамвай. На берегу Волги причальных стенок, естественно, не было, и все суда при необходимости приставали к пристаням и дебаркадерам, а суда поменьше и просто на малом ходу притыкались к берегу носами. Пристани и дебаркадеры для соединения непосредственно с берегом оснащались дощатыми или понтонными мостками и сходнями. Берег песчано-суглинистый, обильно посыпанный золой и пеплом, с пятнами пролитых продуктов нефти, казался невообразимо грязным, а вода мутной и покрытой пятнами радужной окраски, которую создают на воде продукты нефти. Поэтому купаться с берега было просто невозможно, и мы для этой цели использовали корму нашего парохода, а чтобы отдохнуть, находясь в воде, его руль. Даже обычных для почти всех городов Поволжья храмов и церквей я в Сталинграде не видел. Знакомство со Сталинградом получилось мимолетным и незапоминающимся.

Более всего я был наслышан (а, точнее, начитан) о городе, который стал конечной пристанью нашего рейса – об АСТРАХАНИ, и больше всего о его Кремле, где еще во времена казацкой вольницы под руководством Степана Тимофеевича Разина происходили первые разбирательства с царскими властями, бунтами, стычками, казнями. Уже в Астрахани начали проявлять свои отношения с атаманом его ближайшие преданные и не очень преданные сподвижники и предводители многочисленного восставшего народа. Кроме того, я уже знал, что Астрахань в те годы являлась основным поставщиком рыбной продукции для большинства регионов СССР. В те теперь уже далекие годы (это мне так кажется) мы, жители центральных районов России, почти ничего не знали об океанических рыбах, такая, как треска, камбала, скумбрия, кета и пр. Но я хорошо знал, то в Волге много рыбы осетровых и частиковых пород, что в реке есть сом, осетр, стерлядь, белорыбица, лещ, судак, щука, жерех, плотва, окунь, ерш, карась и много других. Я знал, что есть астраханская вобла, каспийская килька, селедка-залом. Еще мальчишкой я ел уху из стерляди, пироги с соленым судаком, копченую астраханскую воблу. И зачем мне нужно было знать о сайре, хеке, престипоме, сабле и прочей заморской гостье.

Астрахань и ее рыбные промыслы снабжали нас рыбой по полной программе: икра частиковых рыб в свободной продаже почти всегда, воблой кормили Красную Армию в годы гражданской войны и в послевоенные годы. А вот когда в конце 30-х годов в магазинах в изобилии появились банки консервированных дальневосточных крабов, то народ вплоть до первых месяцев войны, и то только в связи с переходом на карточную систему снабжения продуктами питания, примерялся к ним и решал, покупать или нет. Потом поняли, что это за продукт, но опоздали и, кажется, навсегда.

Стоянка нашего парохода «III Интернационал» в Астрахани продолжалась всего 6 часов, часть времени пришлась на раннее утро (время сладкого детского сна), поэтому знакомство с городом и Кремлем не входили в мой план, и все мое внимание сосредоточено на знакомстве с пристанями и улицами набережной части города. На отдельных ее участках уже имелись причальные стенки, но не современные из железобетона, а обычные деревянные настилы на деревянных сваях, затопленных в дно береговой части реки. Сваи между собой скреплены прогонами, консолями, перемычками и другими элементами, делающими эти сооружения устойчивыми, надежными и удобными для швартовки судов и проведения погрузочно-разгрузочных работ. Мое внимание на все время стоянки привлекла подпольная (поднастильная) часть этих причальных стенок. Астраханские мальчишки, одетые в трусы и майки, лазили между сваями по перемычкам и ловили рыбу. Снастью для ее лова служила тонкая проволока с петлей на одном конце (элементарная удавка). Став на перемычке, они смотрели в воду, ждали подхода рыбины и ловко подводили на нее петлю, а затем рывком петлю затягивали и вытаскивали улов. Нельзя сказать, что этот способ был очень уловистым, но без добычи 2 десятков рыбин мальчишки, как правило, не уходили. Кроме воблы, попадались некрупные щучки, судачки, плотвички и др. Пробовал и я ловить таким способом, но и этому, казалось бы, очень простому делу, тоже нужно учиться. А подаренную мне «удавку» я привез в Чкаловск и рассказывал, как ей пользуются в Астрахани, моим друзьям. Видел в первый раз (кажется, и в последний) настоящие живорыбные садки, причем, раздельные: одни для осетровых рыб (осетр, севрюга, белуга), а другие для остальных видов. Специально для стерляди в осетровых садках делали отдельную выгородку.

Как же много было рыбы в Волге и какой рыбы! Сказка! Ведь еще на моей памяти черная (осетровых рыб) икра, белорыбьи и осетровые балыки, холодного копчения лещи, селедка-залом и другие волжские деликатесы (это они теперь такими стали) были обычной, повседневной, продаваемой во всех гастрономах рыбной продукцией. Спрос на нее не падал, но покупал довольно ограниченный круг потребителей. Дорого, однако! Волга-матушка река! Велика и широка! Вот за это тебя любил, уважал и почитал русский народ! Волга от Чкаловска (нашего отправного пункта) и до Астрахани в 1937 году находилась в своем первозданном состоянии, в тех берегах, которые созданы ей и ее многочисленными притоками на протяжении веков. Человек для собственной пользы только кое-где подправлял и совершенствовал сделанное природой или, наоборот, разрушал, опять-таки для удобства и пользы. Вмешательство человека еще малозаметны и не приносили реке существенного вреда. Волга работала для человека в полную силу, помогая всем, на что способна. Она кормила многочисленные народы ее берегов и берегов своих притоков рыбой, в весеннее половодье влагой питала землю огромных земельных угодий для выращивания трав, овощей и бахчевых культур, обеспечивала работой мастеровых людей и речников, создавала самые благоприятные условия для отдыха трудового народа.

О, великая труженица Волга! Кормилица наша! Красавица, любимая и незабвенная!
С тех пор прошло почти 70 лет! Еще давно, до переезда на постоянное (и последнее) жительство – на родину (почему место, где ты родился, называют теперь малой родиной? Оно не малая, а самое что ни на есть Большая и Единственная Родина) во мне жило желание повторить поездку по Волге до Астрахани. Каждое исполнение Л. Зыкиной любимой мной да, вероятно, и всеми, кто хоть как-то знаком с Волгой, песни «Издалека долго течет река Волга» как соль на рану. Оно напоминало об этом желании и шептало: «Не откладывай, исполни свое желание. Иначе будет поздно». Но я все откладывал. Окончательное решение принял в феврале этого года. Еду! Связался с друзьями в Нижнем Новгороде, которые навели справки и выяснили, каким образом можно оформить поездку по Волге.

Теплоход «Александр Суворов», четырехпалубный, построенный в 1979 году в Чехословакии, длиной около 100 м и осадкой почти 3 м, способный двигаться со скоростью до 26 км. в час. Вмещает 316 пассажиров с размещением их только в каютах. Моя одноместная каюта I класса находится на шлюпочной палубе в кормовой ее части. Ниже шлюпочной – прогулочная и основная палубы, а над ней – солнечная с солярием, конференц-залом и помещениями управления судном. Питание трехразовое в ресторане на главной палубе с заказной системой меню. Удобства, к сожалению, предоставлены неполно: нет в каютах холодильников и телевидения. Но по сравнению с 1937 годом моя поездка была не просто удобной, а в высшей степени комфортной.

В 1937 году основную массу пассажиров составляли люди, которые совершали переезд из одного города в другой, а отдыхающих очень немного. Туристами их в то время и назвать было нельзя, никаких мероприятий туристического характера с ними не проводилось в отличие от нас. Отдыхали на пароходе сами по себе. Наш теплоход «А. Суворов» перевозил только туристов, в основном совершающих круиз Нижний Новгород-Астрахань, а также туристов, которые подсаживались в Казани и Самаре взамен сошедших с теплохода на этих же пристанях. По национальному, половому и возрастному цензу туристы представляли полнейшее разнообразие: русские, татары, евреи, немцы, украинцы и др., дети в колясках и старики, мужчины и женщины, девочки и мальчики, девушки и юноши. Со мной за обеденным столом в ресторане сидела семья из Санкт-Петербурга: мужчина, довольно солидного возраста и крупного объема с лицом ученого, его жена и их дочь. Из разговоров с дочерью я узнал, что ее отец действительно ученый, сотрудник одного из научно-исследовательских институтов, мать – сотрудница музея «Эрмитаж» по разделу археология, а сама она преподаватель одного из колледжей.

Во всех городах, где планировались остановки теплохода, организовывались автобусные и пешеходные обзорные экскурсии, а также целевые автобусные экскурсии по достопримечательным местам этих городов. В Казани, Самаре и Волгограде такие экскурсии проводились дважды: при следовании вниз по Волге и на обратном пути вверх. Большинство туристов участвовало в этих экскурсиях, т.к. они позволяли увидеть город.

Для разнообразия жизни туристов организованы так называемые «зеленые стоянки». Что остановка теплохода у пристани является стоянкой – это мне понятно, а вот почему она зеленая, ну никак не пойму. На каждой из них можно было посидеть на берегу, желающим – позагорать и искупаться в Волге, поиграть в мяч и даже покататься на водных лыжах. В Ширяево можно было посмотреть пещеры (это в действительности не естественная пещера, а заброшенная горная выработка) и дом, в котором якобы останавливался великий русский художник И.Е. Репин. Сюда он приезжал писать этюды для своей знаменитой картины «Бурлаки на Волге». К сожалению, из-за плохой организации этой стоянки (не был приготовлен необходимый автотранспорт) посетить эти объекты мне не удалось. А вот на стоянке в Никольское (между Астраханью и Волгоградом) посетил так называемый «Рыбный базар». На лотках и прямо на земле выложены для пробы и продажи рыбные продукты Волги и ее притоков, овощи с огородов и бахчей Астраханской области. Можно было купить копченого осетра, стерлядь, леща, вяленую и копченую воблу, икру, в том числе и черную, осетровые балыки, вареные раки, арбузы, дыни, помидоры, кабачки и баклажаны и пр. Выбор богатый, а цены, как и всюду, высокие. Но вся эта продукция продается, минуя какой-либо санитарный контроль, за качество никто не отвечает, а рыбы в Волге очень много больной, когда она выловлена, никто не знает (даже и продавец, т. к. ими бывают и не добытчики – рыбаки, а перекупщики). Поэтому, чтобы что-то купить, нужно быть крайне осмотрительным. Я ограничился покупкой вареных раков, которые под пиво тут же на пляже были съедены.

Очень хорошо организована экскурсионная работа с использованием теплоходной системы громкой связи. В каждой каюте репродукторы, в холлах и на палубе – громкоговорители. И все, что касалось туристов, сообщалось диктором по этой системе связи. Диктор рассказывала о городах и пристанях, мимо которых проплывали, о Волге и водохранилищах, о легендарных и исторических объектах на пути следования, т. е. практически обо всем, что видели туристы с правого и левого бортов, к чему мы приближались и что от нас удалялось. Это были рассказы о городах в легендах и былях, связанных с их возникновением и развитием, о достопримечательностях каждого из них, чем они славились раньше и чем гордятся их жители сейчас. Мы были посвящены в историю областей и республик, их экономическом, хозяйственном и культурном прошлом и настоящим. Обо всем, что могло заинтересовать любого туриста, находили исчерпывающую информацию на борту теплохода. Многое мы узнали и о самой Волге, о гидросооружениях, их целесообразности, о берегах, которые оказались на дне водохранилища, об изменениях в рельефе и очертаниях берегов этих самодельных пресных морей.

И как итог: условия для полноценного отдыха во всех его смыслах на теплоходе (уверен, что не только на «А. Суворов», но и на всех других теплоходах, плавающих в бассейне р. Волга) были созданы вполне благоприятные. У службы команды и обслуживающего персонала принцип «турист всегда прав» был приоритетным. Теперь мне предстоит поделиться впечатлениями о Волге образца 2006 года. Поскольку свое путешествие в 2006 году я начал от причала Нижнего Новгорода, то сразу же сделаю вывод: той Волги, которая свое начало взяла из ручейка, вытекающего из озера Селигер, что на Валдайской возвышенности, и проложила русло от северных широт к южным почти в меридиональном направлении и нашла местом стока своих не очень быстрых вод в Каспийском море, больше не существует. От былой Волги остался участок от Волгоградской ГЭС до Астрахани и Каспийского моря. Здесь она протекает в первозданных берегах, но настолько обмелевшей, что наш теплоход местами вынужден был двигаться малым ходом и даже «самым малым», задевая гребными винтами дно реки, отчего судно начинало трясти. Чтобы как-то повысить уровень воды и обеспечить проход судов по реке, ниже Черного яра (пристань) построено специальное сооружение, которое временно перекрывает фарватер реки и тем самым повышает уровень воды в Волге.

Мы подходили к нему на рассвете. Еще издали я увидел необычное сооружение, построенное поперек реки. Ближе к правому берегу возвышались три башни, соединенные между собой высокими металлическими перемычками. Эти перемычки, когда между двумя левыми проходил наш теплоход, были подняты в крайнее верхнее положение. Когда нужно поднять уровень воды в основном русле реки, а это и есть фарватер, эти перемычки опускаются и ложатся на дно. Вода выше их по реке начинает скапливаться и повышать ее уровень, но поскольку перекрыта река не полностью, то избыток воды начинает уходить влево и просачиваться между опорами мостовой части этого оригинального (но мне кажется, и малоэффективного) сооружения. Опоры этой части сооружения установлены очень близко друг от друга и тоже притормаживают движение воды к морю, но не препятствуют миграции рыб. Когда с башен опущены перемычки, то все сооружение приобретает вид моста, и по нему осуществляется движение всех видов автотранспорта.

Местное и кратковременное перекрытие Волги в ее нижнем течении обеспечивает, кроме того, подпитку свежей водой протоков и ериков, соединяющих Волгу с Ахтубой, которые являются основными местами нагула рыбы. Что же есть р. Волга в 2006 году? Это уже не река. Это каскад водохранилищ, отделенных друг от друга плотинами, и каждое нижнее подпирает находящееся по реке выше: Чебоксарское, Куйбышевское, Саратовское (Балаковское) и Волгоградское. В плотинах этих водохранилищ смонтированы агрегаты ГЭС, вырабатывающие электроэнергию, а сток воды и пропуск судов производится с использованием судопропускных шлюзов. Все шлюзы имеют две камеры наполнения и в среднем по всем ГЭС разница уровней поверхности воды в верхнем и нижнем бьефах где-то в пределах 28 метров.

Четыре водохранилища, каждое из которых закрыло огромные территории поймы реки и более высоких мест, примыкающих в пойме. Вода затопила сотни населенных пунктов (часть перенесена на новые места), огромные площади заливных лугов и пастбищ, овощных плантаций и мест выращивания бахчевых культур, вырублены близлежащие леса. Эти водохранилища полностью изменили и ландшафт левого берега реки, а частично и правого, в отдельных местах эти водные просторы достигают ширины в десятки километров, течение в них почти отсутствует, а сброс воды через шлюзы и гидроагрегаты ГЭС создают не течение, а, как говорят любители подледной рыбалки, «тягу». Водоемы заболачиваются, вода от ежегодного «цветения» превращается в болотную и непригодна для потребления, дно заиливается, а очистка его естественным путем не происходит. Рыба при наличии кормового изобилия заболевает и начинает мутировать. Даже цвет воды изменился и временами смотрится как болотная вода, стала по цвету схожей с цветом воды в Каме.

Кама питается реками и речушками, вытекающими из болот Кировской, Пермской областей, Удмуртской, Татарской и Башкирской республик. Ее цвет можно сравнить с цветом жидкого кваса, т. е. чуть коричневато-желтоватый. В 1937 году в месте впадения Камы в Волгу в районе пристани Камское устье я видел совершенно отчетливо поток воды, разделенный как бы на две составляющие: одна ближе к правому берегу, более светлая и прозрачная, а другая у левого – значительно темнее и менее прозрачная. И только много ниже по реке они смешивались окончательно и текли дальше уже одноцветным потоком.

Когда планировалось строительство ГЭС на Волге, предполагалось, что каждая из них будет вырабатывать энное количество электроэнергии, и на каждой станции устанавливалось соответствующее количество гидротурбин, обеспечивающих выработку электроэнергии, указанной проектом. Но со временем объем воды в водохранилищах уменьшается и в первую очередь за счет сравнительно быстрого заиливания дна (урез воды в водохранилищах, как правило, удерживается на заданном уровне), и почти на всех ГЭС из-за нехватки воды работают не все гидротурбины или не на полную мощность. В результате общая сумма выработанной электроэнергии значительно меньше, чем планировалось. Эта тенденция продолжит сохраняться и в будущем. Волга изначально непригодна для использования ее как источника получения дешевой электроэнергии, т. к. она очень маловодна.

Все суда, плавающие по Волге, двигаются по строго определенному фарватеру, обставленному на всем своем протяжении соответствующей навигационной обстановкой: береговые створы, бакены, маяки и маячки и т. п. И даже, несмотря на это, фарватеры не обеспечивают безопасности движения судов в любое время суток с нужной скоростью. Швартуясь у пристани Козьмодемьянск, наш теплоход в 100 м от берега гребными винтами зацепился за дно, так взмутил воду, что вся рыба вокруг поднялась на поверхность, задыхаясь от грязи.

Полностью изменился левый берег, а правый, поскольку он господствующий, сохранился, и все суда, идущие вниз и вверх, прижимаются к правому, живописность и красота которого полностью сохранилась. Красивый и разнообразный по высоте, растительности, конфигурации и силуэту, по расположению населенных пунктов и другим качествам, правый берег Волги приковывает внимание большинства туристов. Особенно живописен правый берег от Нижнего Новгорода до Сызрани, от Саратова до границы с Волгоградской областью (Камышин). Пойма реки по левому берегу почти везде затоплена и полностью лишилась своей привлекательности. Волга, как река-труженица, которая во все времена, начиная с тех, когда на ней возникли первые поселения, работала на пользу человека, она и сейчас работает. Но как работает? На полную свою мощь или только на ее частицу? Не стану удаляться в глубокую старину и начну с XVII века. В широко известной и любимой народной песне поется: «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны, выплывают расписные Стеньки Разина челны…» Зачем они выплывают? Чтобы грабить богатых купцов, торгующих заморскими товарами. Волга была частью «шелкового пути» на Руси. Уже тогда она работала. А если посмотреть фотографии известного нижегородского фотографа Дмитриева, полотна художников М. Каманина, Н. Мочалина и других, на которых запечатлены Волга и Ока в месте их слияния, это место можно назвать, а, может быть, оно так и называется в служебном обиходе речников, – рейд Нижегородского порта. Так вот на фотографиях и полотнах художников это рейд в буквальном смысле забит разнообразными судами. И вот 13 июля 2006 года. Речной вокзал Нижнего Новгорода. У причала №8 стоит единственное судно – теплоход «Александр Суворов», готовый принять на борт пассажиров-туристов, отплыть в рейс до Астрахани и вернуться обратно в 20 часов 25 июля. Единственное судно во всем порту! В речном порту столицы Поволжья! В разгар навигации! Один – одинешенек! Точно в 20.00, приняв на борт туристов, под звуки щемящего сердце марша «Прощание славянки», хлопки и искры самодельного фейерверка, устроенного усилиями провожающих, теплоход отдал швартовы и взял курс вниз по Волге на Астрахань. А через 5 минут движения, напротив Чкаловской лестницы, бросил якорь и остановился у плавучей заправочной станции для пополнения запасов ГСМ.

Лихо и трогательно начался круиз. О реке, теплоходе и даже зеленых стоянках уже писалось. Настала очередь поделиться своими впечатлениями о городах, с которыми мы были ознакомлены во время круиза. Это две столицы республик Российской Федерации Казань и Чебоксары, областные центры – Нижний Новгород, Самара, Саратов, Волгоград, Астрахань. В Казани, Самаре и Волгограде теплоход делал остановки дважды, и об этих городах можно и нужно написать подробнее, чем об остальных, но у меня накладываются некоторые памятные детали от посещения многих из них в промежутках 1937-2006 годов. В Саратове я жил почти 10 лет, Самару (Куйбышев), Казань и Волгоград посещал неоднократно по служебной необходимости и знаю о них больше того, что можно было увидеть и узнать за время обзорных, как правило, автобусных экскурсий по городам во время стоянок теплохода в июле 2006 года.

Свои впечатления, очень краткие и общие, начну с города, от причала которого мы отправились в круиз, с Нижнего Новгорода. Поскольку мы нижегородцы (наверное, более правильно нас следует называть – нижнегородцы) хорошо знаем свой город, то о нем только сделаю общую характеристику: «Царственно поставленный город (Ю.А. Адрианов – нижегородский поэт).

Вид Нижнего Новгорода с р. Волга, с его державным кремлем, монументальной Чкаловской лестницей, причалами и пристанями на Нижней набережной и на Стрелке, разнообразием архитектурных стилей и роскошью отдельных зданий на Верхней Набережной, силуэтами храмов и церквей, изумительной неповторимостью изгиба Окского моста и, наконец, самой Дятловой горы придают вид столичности, торжественности и мощи. По моему глубокому убеждению, Нижний Новгород есть столица Поволжья, самая-самая, гласная-негласная столица. Это утверждение можно дать только с одного пристального взгляда на него со стороны р. Волга, как бы охватывающего одновременно весь город. Столица Поволжья!

Следующим городом на пути в Астрахань является столица республики Чувашия город Чебоксары. Он возникает при подходах к нему независимо от того, куда двигаемся - вверх или вниз по Волге, как бы внезапно, так как издали его не видно. А вот когда теплоход вышел на середину залива, глубоко врезавшегося вглубь правого берега Волги и разделившего город на две части, открывается панорама города. Правая часть его (если смотреть со стороны реки) олицетворяет старую часть, а левая – современную. Старую часть украшают сооруженные непосредственно на берегу постройки Свято-Троицкого мужского монастыря: белоснежные стены церквей, зеленого цвета кровли, позолоченные купола. На этом же берегу залива, почти на Стрелке (т. е. выступ берега, образованный Волгой и заливом), как раз и находится Свято-Троицкий монастырь, у стен которого оборудованы очень удобные и элегантные торговые ряды для продажи изделий традиционных чувашских ремесленников. Рядом с монастырем, в заливе, стоит дебаркадер, к которому швартуются суда, перевозящие туристов. Наш теплоход ошвартовался в Чебоксарах в 8.00 24 июля. Нас встречала этническая фольклорная группа в национальных, очень нарядных и красивых костюмах, с хлебом-солью, с национальными музыкальными инструментами, с Чебурашкой и цыпленком. Очень образно рассказала о Чувашии и ее народе, чем она славна, чем гордится. Встреча закончилась совместным фотографированием. Такой встречи не было организовано ни в одном из городов.

В старой части города мы посетили мужской монастырь, несколько минут постояли в церкви во время заутренней службы, а затем осмотрели здание кинотеатра, в зрительном зале которого впервые в СССР была показана знаменитая кинокартина «Чапаев». Герой гражданской войны Василий Иванович Чапаев родился в деревне, которая находилась рядом с городом, а сейчас ее нет. Она уже в границах города, но не как деревня, а как улица, носящая имя В.И. Чапаева. В здании одного из местных купцов I гильдии размещена экспозиция картин Государственного (республиканского) художественного музея. В экспозиции я впервые увидел (не видел их и в репродукциях) подлинные полотна наших великих художников: Боровиковского, Саврасова, Левитана, Полякова, Дубовского и других. Великолепные картины. Все здания и другие сооружения старой части города утопают в зелени кустов и деревьев, улицы немноголюдны, а транспорт немногочисленный. Все это создает впечатление старого провинциального города с его тишиной и покоем.

Чтобы перейти из старой части города в новую, мы спустились к заливу по очень удобной, металлической, с деревянными настилами на площадках, лестнице. Справа от лестницы на пологом спуске к заливу установлен монумент в честь Матери-Родины. На высоком почти в 30 м постаменте из темно-серого гранита фигура женщины во весь рост, в национальном костюме. Очень впечатляюще. Молодцы, чебоксарцы!

Правая часть города с левой через залив соединена низководными мостами и дамбой с хорошими дорогами и пешеходными тротуарами. В нескольких местах в заливе из-под воды бьют фонтаны, в воздухе чувствуется освежающая водяная пыль. И залив, и все мостовые переходы, дамба, фонтаны из-под воды – еще одно украшение города. Левая часть как бы начинается от драматического театра. Эта половина города – его современная составная: прямолинейность планировки, местами скудная и однообразная архитектура зданий, равномерное размещение мест отдыха и торговли, улицы более приспособленные для движения многочисленного транспорта и т.п. Не могла остаться незамеченной хорошая организация движения городского транспорта.

Обмениваясь мнениями о городе с другими туристами теплохода, мы пришли к общему мнению, что Чебоксары любим своими жителями, вероятно, и всей республикой. Город ухоженный, хранит традиции и обычаи своего народа, красивый и уютный. Видимо, это хорошо понимают президент республики, руководство республики и делают многое, чтобы содержать его в таком образцовом состоянии. Спасибо вам, наши соседи, за прекрасный город из всех городов Поволжья, которые я посетил в 2006 году. Самый благоприятный город!

Следующий город – столица Татарстана Казань. Она в прошлом году отметила свое тысячелетие и является самым старым (не хочу называть его древним) на всем Поволжье. В этой поездке Казань я видел дважды: первый раз, когда шли вниз, а второй, когда возвращались в Нижний Новгород. На вокзальной площади заканчивается строительство основного здания вокзала, сделанного из стекла и бетона, окрашенного в сине-зеленые тона, с тонированными стеклами оконных проемов. Здание вокзала прикрывает с Волги городскую привокзальную площадь, на которой оборудованы стоянки общественного, городского и туристического транспорта и разнообразные торговые точки. Речной порт Казани и порт Нижнего Новгорода по размаху и объему несопоставимы. Помните, в кинофильме «Иван Грозный» один из послов от татарского хана говорит, показывая пальцами: «Казань маленький-маленький, а Москва большой-большой». Вот и в сравнении портов можно использовать те же слова: «Нижний Новгород большой-большой, а Казань маленький-маленький».

У речного вокзала мы проехали по набережной озера Кабан, по набережной р. Казанка (казан – котел для приготовления пищи, утонувший в безымянной в то время речке, от этого слова и произошло название реки, а после и города Казани). Конечно, главным объектом экскурсии были Казанский кремль, площадь возле главного въезда в кремль, на которой сооружен памятник татарскому поэту Мусе Джалилю, погибшему в плену в Моабитской тюрьме, Герою Советского Союза, оставившему несколько тетрадей со своими стихами, опубликованными в 50-х годах прошлого века. Построена к тысячелетию города возле стен кремля главная мечеть Татарстана Кул Шариф, храмы и сооружения кремля, башня Суюмбеки, построенная, как гласит легенда, за неделю, по одному ярусу за сутки. Музей В.И. Ленина и жилой городок, состоящий из коттеджей, построенных специально для размещения делегаций, прибывавших на проводимый в 2004 году саммит глав государств СНГ, Казанский университет, улицы и площади города. Если в 1937 году я не мог сказать, что Казань стоит на р. Волга, то сейчас и говорить на эту тему нет необходимости, так как ее воды, вышедшие из своих берегов под воздействием напора вод Куйбышевского водохранилища, плещутся в прямом смысле у стен Казанского кремля. Казань по-настоящему современный город. Видимо, было очень много сделано для придания ему более яркого звучания при подготовке к празднованию тысячелетия со дня основания.

В силуэт Казани, наряду с башней Суюмбеки, очень колоритно вписались минареты мечети Кап Шериф, придав ему еще большее приближение к чему-то восточному. Описание мечети, ее внешнего вида и оформления внутренних помещений, возможно, может сделать специалист, очень хорошо знающий восточные страны. Могу сказать только слова восхищения этим памятникам искусства архитектуры народов, исповедующих ислам. Строили мечеть специалисты, приглашенные из Турции, знающие толк в строительстве подобных культовых сооружений. Вот если бы еще и место для нее выбрали более удачно в виде просторной эспланады, а не примкнутой к кремлю площадки, то можно было бы смело утверждать, что это Казанский Тадж-Махал. Мечеть Кул Шариф однокупольное сооружение из белоснежного мрамора с цветной мозаикой и четырьмя встроенными по углам мечети изящными минаретами, с прилегающими к ней уступами и наклоненными поверхностями площадки. Первый ярус (этаж) мечети также белоснежной мраморной резной ширмой по внутреннему диаметру для намаза женщин. Внутри мечети очень красивые мраморные мозаичные полы, колонны и пилястры красиво оформлены мозаичными чисто восточного характера орнаментами. Нет ни иконостасов, ни икон, амвонов, царских ворот или царских дверей, паникадил и подставок для зажженных свечей и прочих атрибутов православных храмов. Ничего лишнего, отвлекающего внимание верующих мусульман. Пожалуй, единственное сооружение – это «кафедра», с которой ведущий намаз священнослужитель читает Коран или произносит проповедь. Нет и никаких музыкальных инструментов, нет и хора. Всяк пришедший в мечеть должен думать только об Аллахе! И ни о чем более. Мечеть Кул Шариф - самая большая мечеть в Европе.

Много в Казани зданий старинной постройки, но уже много и новой современной архитектуры мирового и европейского уровня. То пространство, которое отделяло берег Волги с его пристанями, причалами и портовыми сооружениями, сейчас застроено новыми, появились набережные у оз. Кабан, р. Казанки, площади и скверы возле здания общественного назначения. Казань по всем статьям европейский город с восточным запахом. Она не претендует на столичность. Она и есть столица Татарстана. Казани уделяется большое внимание со стороны истинного патриота своего народа и его Президента Минтимера Шаймиева, администрации этого мегаполиса. Расти и развивайся, Казань!

Очень жаль, что в нашем рейсе не были спланированы стоянки в Ульяновске, и проходили мы его оба раза ночью. Лично у меня сложилось впечатление, что город как бы наказан за то, что в нем родился и воспитывался величайший мыслитель XIX-XX веков, создатель и организатор первого в мире государства нового типа В.И. Ленин. Кому-то очень нужно сделать все, чтобы вычеркнуть его из памяти пока еще живущих продолжателей его дела и всех последующих поколений русских людей. Не получится! Будут помнить в веках. А город, носящий его имя, заслуживает внимания и хотя бы экскурсионного знакомства с его достопримечательностями. Ведь это еще и бывший Симбирск!

Наш теплоход не прошел еще Жигулевские (Самарские) ворота, где Волга как бы разрезает Жигулевские горы пополам, прорывается сквозь Жигули, как на ее левом высоком берегу начали появляться предместья и пригороды города Самары, претендующего всегда на первенство среди городов Среднего Поволжья. В Самаре теплоход останавливался дважды, как и в Казани. В Самаре я бывал несколько раз, а в начале пятидесятых годов отдыхал в одном из санаториев, расположенном на берегу Волги на так называемой Барбашиной Поляне. Безусловно, Самара создает впечатление крупного промышленного центра Поволжья, но она все же не так величественна, как Нижний Новгород. Волга – граница города, чуть приподнятая Саратовским водохранилищем, остается в своих естественно возникших берегах, а вот берег, на котором стоит Самара, на протяжении нескольких километров, как раз напротив ее центральных районов, засыпан речным песком, образовавшим таким образом городской пляж. Здесь же, но ближе к элеваторам, оборудованы все элементы речного порта: причалы, пристани, склады, портовые краны и т.д. В первый раз нам показали центральную улицу города, которая в настоящее время носит свое первоначальное название – Дворянская, сохранена она в дореволюционном виде и тщательно оберегается от желания строительства на ней современных зданий. Дома на этой улице в основном одно-, двух-, двух с половиной-этажные особняки самарского купечества, промышленников, губернских и городских чиновников. Все они строились по индивидуальным проектам, улица прямая и широкая, даже по нынешним меркам.

Особое внимание было уделено площади Славы. Это очень большая площадь, обращенная своей свободной стороной к Волге и Жигулевским горам на правом берегу. На кромке площади воздвигнут очень высокий обелиск, многогранник с фигурой человека на его вершине, удерживающего модель самолета, похожего на птицу. Этот обелиск воздвигнут в честь самарских авиастроителей. Площадь вымощена гранитными плитами. По углам оборудованных на площади газонов с цветущими кустарниками и цветами установлены многоплафонные не очень высокие светильники с добротными основаниями из гранита. Если посмотреть на обелиск со стороны города, то увидишь слева от площади примыкающее монументальное, суперсовременное здание губернатора и правительства Самарской области, а справа - стелы из красноватого гранита в форме ниспадающих знамен у довольно скромного Вечного огня как памятника погибшим во время Великой Отечественной войны жителям Самары и области.

А еще правее, в стороне, стоит храм. Я не помню, в честь какого святого он сооружен, но очень красив. Это крестообразное монументальное, не очень больших размеров белоснежное здание, по углам поперечной крестовины построено четыре барабана, увенчанных золочеными куполами, по форме, да простит меня Господь за такое прозаическое сравнение, напоминающие луковицу созревшего лука: нижняя часть с корнями еще находится в земле, а большая уже на поверхности. На месте скрещения крестовин возведен большой барабан – центральный купол такой формы, что и на малых барабанах. Все они имеют узкие оконные проемы. Выходящее за пределы оконечностей крестовин стены обрамлены арками и покрыты металлической кровлей, окрашенной в темно-зеленый цвет. Таким же образом оформлены все входы храма, а подходы к нему обрамлены парапетами и многоступенчатыми лестницами. Место для храма выбрано очень удачно. Силуэт его напоминает силуэт Храма Христа Спасителя в Москве: но только напоминает… И все же он очень красив и многозначителен.

Площадь Славы, пожалуй, самая большая и величественная, и в других городах такой же площади нет. Во время стоянки на обратном пути нам представлялась возможность сделать обзорную экскурсию, автобусную, по городу. И в этот раз нам опять показали частичку Дворянской улицы и центральную городскую площадь, на которой проводятся все торжества. Это площадь (очень большая) возле театра оперы и балета и с огромным памятником своему земляку В.В. Куйбышеву, чье имя носил город с 1935 по 1991 год. Сей монумент явно разбалансирован по объему и размеру: на очень низком постаменте установлена несоразмерно большая ростовая скульптура Куйбышева. Здание оперного театра имеет мало сходства со зданиями подобного предназначения, которые мы привыкли видеть на снимках и в кино. Оно было построено в 30-х годах прошлого столетия, тяжелого темно-серого цвета и совсем не является достопримечательностью этой площади. А вот здание Самарского академического театра драмы им. М. Горького и находящийся на одном с ним уровне памятник Герою гражданской войны В.И. Чапаеву, на коне, с саблей в правой руке, указывающей, куда нужно двигаться атакующим противника бойцам 25 Чапаевской стрелковой дивизии, очень даже понравились нам.

В отличие от памятника В.А. Куйбышеву памятник Чапаеву смотрится совсем по-иному. Огромный, по-настоящему огромный, ступенчатый постамент. Размер фигур бойцов и коня, на котором сидит В.И. Чапаев, чуть-чуть больше действительных размеров, и поэтому выглядит естественно. Только жаль, что все фигуры композиции памятника устремлены в город, отвернувшись от Волги. Театральную площадь и памятник Чапаеву окружают здания постройки 30-х годов прошлого века, и выглядит она эффектно и, безусловно, является украшением прибрежной части города.

Во время второй стоянки теплохода туристам были предложены обзорные экскурсии по городу с посещением «Бункера Сталина» и альтернативная – с посещением усадьбы Клодта. Первая у меня интереса не вызвала, так как об этом объекте, неизвестно почему названном «Бункером Сталина», я читал в прессе и был удивлен этому названию. Полностью убежден, что И.В. Сталин не посещал этот подземный пункт управления государством, и почти не сомневаюсь, что он и не знал о его строительстве в Куйбышеве. Этот бункер представляет собой комплекс подземных сооружений, возведенных на значительной глубине и обеспечивающих автономную жизнедеятельность большой, если не сказать очень большой (до 200 человек) группы высших должностных лиц государства, а также лиц, обеспечивающих их работу (связисты, оперативные работники Генштаба, секретари, машинистки, повара и т.п.). Автономность работы была рассчитана на длительный срок, и в бункере созданы все необходимые запасы. Защищенность от внешних воздействий бункера такова, что может устоять даже при его бомбардировке средствами ядерного поражения. Наименование «Бункер Сталина», я думаю, дали этому строго секретному объекту уже во времена правления Российской Федерацией первого и самого одиозного Президента Ельцина, и никто другой, как вездесущие папарацци, желающие подзаработать на очень любопытном материале, и экскурсоводы местных туристических агентств. А конечная цель: еще раз покуражиться над именем И.В. Сталина. Был же в Берлине «Бункер фюрера», где он и покончил счеты со своей бурной, антигуманной, античеловечной жизнью? Но то был фюрер. А вот поездка по городу с посещением городской усадьбы Клодта, заинтересовала. Как можно было не посетить усадьбу знаменитого скульптора Клодта, который изваял и отлил в бронзе коней и установил их на Аничковом мосту в Санкт-Петербурге. Мы хорошо помним кадры документальных фильмов, показывающие первые дни после снятия блокады Ленинграда, и видели, с какой бережностью везли этих коней на автомобильных трейлерах, для того чтобы поставить их снова на место, которое определено их создателем, там, где они стояли до войны.

«Усадьба Клодта» - отдельное одноэтажное, вычурной архитектуры здание, построенное во второй половине XIX века на одной из центральных улиц города, огороженное оригинальной оградой. Комнат и разного рода переходов в здании много, но они все небольших размеров и не создают впечатления дворцовости. Экскурсия по усадьбе началась с показа нам кукол. Их множество. Все они примерно одинакового размера, мужские много выше женских, изготовлены, кажется, из папье-маше или какого-то другого материала, но не восковые. Они сдела-ны руками настоящих мастеров своего ремесла. Все куклы великолепны: формы и грация человеческого тела в покое и в движении, цвет и формы деталей лица человека, его рук и ног. Они одеты в национальные, парадные и вечерние, сценические и служебные костюмы. Есть куклы, одетые в костюмы, которые носили в прошлые века англичане, итальянцы, испанцы, русские, народы восточных стран. Можно только удивляться, с какой точностью воспроизведены все костюмы.

А это требовало от исполнителей кукол буквально виртуозности, чтобы воспроизвести до мельчайших подробностей на кукле высотой 70-80 см костюм леди времен королевы Елизаветы I или все детали парадного мундира Петра I со шпагой и Андреевской лентой через плечо. А кружева XV-XVI веков на платьях знати Франции? Как их связать в таких размерах? Детали! И очень точно! Вот несколько кукол, которые я запомнил: светская дама в костю¬ме времен английской королевы Елизаветы I (XVI век); император Петр I в парадном мундире бомбардира Преображенского полка в шляпе, со шпагой и Андреевской лентой; камергер двора императора России в красном, расшитым золотом камзоле с дамой на придворном балу. Прически, украшающие очаровательные головки дам-кукол, вызывают восторженное удивление возможностям мастеров, их создающих. Они неправдоподобно красивы, пышны и безусловно сводили с ума кавалеров тех эпох и народов. Потом нам показали художественные живописные полотна, но очень невысокого достоинства.

Время экскурсии было ограничено, полностью осмотреть всю усадьбу мы не имели времени, но работу скульптора Клодта нам так и не показали. Наконец я спросил у экскурсовода: «А где же скульптура хозяина усадьбы?» Ответ был разочаровывающий: «Хозяин усадьбы купец I гильдии Клодт, а не скульптор Клодт», они друг к другу никакого родственного отношения не имеют. Они обыкновенные однофамильцы. Мне представляется, что в будущем руководителям круиза, предлагая посетить в Самаре «Усадьбу Клодта», сделают в своих туристических проспектах уточнения, что усадьба вовсе не того знаменитого скульптора Клодта, а совсем, совсем другого. Но все равно и эта экскурсия была полезной, неожиданно приятной и красивой. Браво, не тот Клодт!

Осмотрев еще несколько кварталов города, мы вышли из автобуса, прошли по пешеходной улице вниз к Волге, купили что-то в дорогу и сувениры из Самары и своевременно поднялись на борт теплохода. Хороша Самара, но, по нашему мнению, еще не может идти в сравнение с Нижним Новгородом и Казанью. Но амбиции на столичность у города налицо и претензии на лидерство в Поволжье тоже. Но... Дерзайте, самарцы!
О приближении к следую¬щему областному центру указал строящийся через Волгу автомобильный мост. Что он будет соединять правый берег с левым - это понятно и ежу, но какие именно значимые для ре¬гиона и республики в целом районы, лично для меня остались загадкой, т. к. на обоих берегах, где он возводится, нет крупных промышленных, энергетических и сельскохозяйственных центров.
Прямо по курсу теплохода показался силуэт действующего автомобильного моста города Саратов. Этот мост соединяет поперечную ось города, построенного на правом берегу Волги, с городом Энгельс на левом.
Саратов протянулся вдоль Волги довольно коротко. Основные, наиболее густонаселенные районы находятся между Соколовой и Лысой горами, за которыми начинается плато.
Мы проходим Саратов без остановки. Прошли под железнодорожным мостом, который был сооружен в годы Великой Отечественной войны, и стали любоваться причудливыми очертаниями берегов и гор правобережья. Очень красиво, необычно и первозданно. Пройдя мост, я оглянулся в прошлое, вернулся к 1942 году, когда началась битва на Волге - оборона Сталинграда. Какой же беззащитной была в те годы наша страна. Волга как водная преграда разделяла европейскую часть Союза и ее восточную (Урал, Си¬бирь, Дальний Восток, Казахстан и др. республики Средней Азии). Она разделяла потребителей и поставщиков, а в войну - фронт и тыл. В 1942 году через Волгу были действующими Ржевский, Калининский, Ярославский, Горьковский, Казанский, Ульяновский и Сызранский железнодорожные мосты. Первые два в расчет можно не принимать, т. к. они большого значения для перевозок не имели. Остаются всего 5 мостов через реку, протяженностью более 3000 км. От Сызрани до Астрахани, почти 1,5 тыс. км через Волгу не было ни одного моста! Автомобильный транспорт, который к этому времени уже начал бурно развиваться, вообще через Волгу мостовых переправ не имел. Только паромы! Сколько усилий, пота и крови отдали железнодорожники, чтобы обеспечить перевозку всех видов грузов с востока на запад и обратно через эти горлышки дорог, проложенных через Волгу. Слава всем в веках, дорогие железнодорожники.

Ближе познакомиться с Саратовом нам удалось во время стоянки, когда возвращались назад, в Нижний Новгород. Наш теплоход ошвартовался в 7.00, и сразу же после завтрака большая часть туристов направилась группами на обзорную автобусную экскурсию по городу с посещением Соколовой горы и памятника саратовцам, погибшим в Великую Отечественную войну, сооруженного по мотивам знаменитого стихотворения Расула Гамзатова «Журавли», парка Победы с выставкой оружия и боевой техники времен войны, этнографической деревни, состоящей из домов и усадьб народов (конечно, не всех) республик и областей Поволжья. Меня этот маршрут не заинтересовал, т. к. памятники на тему «Журавли» я видел в других городах, выставка оружия есть в Нижегородском кремле, а дома и усадьбы русских, татар, чувашей и других национальностей видел «живыми». А посему избрал свободный маршрут: пешую прогулку с использованием городского транспорта по достоп-римечательным местам хорошо мне знакомого города. Я жил в нем в 50-е годы почти 10 лет! В те годы он не был промышленным центром, и в нем не было крупных предприятий. Был крекинг-завод (завод по переработке нефтепродуктов), но он размещался, можно сказать, далеко за чертой города. Был завод «Комбайн», который, как мне известно, не построил ни одного комбайна и работал на военно-воздушные линии «Аэрофлот», и ряд других заводов и фабрик, скорее областного, чем союзного значения. Это был большой культурный и научный центр. В 50-е годы в Саратове было 11 вузов, в т. ч. университет, сельскохозяйственный, юридический и институт механизации сельского хозяйства, медицинский, педагогический и др., а также консерватория (единственная в Поволжье), четыре военных училища, театр оперы и балета, драматический, юного зрителя, кукольный, филармония, цирк с постоянно действующей труппой, несколько научно-исследовательских институтов, много кинотеатров, Дворцов и Домов культуры, клубов, спортивных сооружений. Город ученых и студентов. Город очень театральный и молодой по составу населения. Мне он нравился, здесь было удобно жить, даже невзирая на изнурительную жару летом (но не каждый год) и морозную, с пургой и метелями зиму.

Сойдя с теплохода и поднявшись по лестнице на первую городскую площадь, которая окружена зданием краеведческого музея, кафедральным собором Саратовской епархии и массивным зданием управления Приволжской железной дороги, мы сели в троллейбус и поехали по главной улице города, соединяющей речной вокзал с железнодорожным. Главная улица носит имя В.И. Ленина. Она мало чем изменилась. В отдельных местах построены, взамен ветхих, новые, современные здания служебного и торгового назначения. Обновлены и облагорожены, но еще в хорошем «здравии» старые здания и т. п.

Первую остановку сделали на перекрестке ул. Ленина и Астраханской. Астраханская улица бульварного типа, имеющая две полосы движения, разделенные между собой пешеходной дорогой, скверами и посадками деревьев и кустарников, огражденной от полос движения с обеих сторон чугунной решеткой. Прямая, широкая и удобная во всех отношениях и для безопасного движения городского транспорта, и движения и отдыха пешеходов. Раньше на углах этого перекрестка размещались университет, погранучилище, тюрьма и трамвайное депо. В этот раз мы не увидели ни трамвайного депо, ни тюрьмы. Тюрьмой, которая возвышалась на одном из углов перекрестка улиц, служило 3-4-этажное здание, выкрашенное в белый цвет, с забранными специальными устройствами окнами, которые обеспечивали проникновение дневного света только сверху. Здание было обнесено кирпичной, высотой в 4-5 метров, оградительной стеной. Саратовская тюрьма мне известна еще и тем, что в ней в годы войны содержался и здесь же умер очень крупный ученый, основатель российской генетики Николай Иванович Вавилов. Одна из улиц, через два квартала от тюрьмы, носит имя этого всемирно известного ученого. В этой тюрьме в начале 50-х годов по поручению партийной организации мне пришлось проводить с сотрудниками какое-то прозаическое мероприятие. Кажется, я делал доклад на торжественном собрании, посвященном какой-то дате. Вполне нормальное во всех отношениях поручение, и отношение к нему было самым ответственным.

Я был удивлен тому, что тюрьмы нет на своем месте. Ее или полностью снесли (в чем я сомневаюсь, т. к. она имела еще и целый комплекс вспомогательных сооружений), или ее по периметру, а такая возможность имелась, застроили жилыми домами, хотя подобное соседство вряд ли допустимо нормами этики и права. Если ее убрали с этого места совсем, то за это честь и хвала всем саратовцам, т. к. нахождение ее рядом с университетом и почти в центре города недопустимо. Через один квартал от этого же перекрестка по университетской стороне (на углу улиц Астраханская и Большая казачья) стоял и сейчас стоит, но уже с надстроенным еще одним этажом и несколько облагороженное дета¬ями оформления внешних стен зданий, дом, в котором мы жили несколько лет. Я не стал подниматься на 3-й этаж, где была квартира (комната в квартире на две семьи), но поговорил с женщиной, вышедшей из подъезда, о соседях. Увы, иных уж нет, а те далече...

По улице им. Вавилова (один квартал от моего бывшего дома), ведущей к самой, пожалуй, значимой достопримечательности Саратова, выходим на городской крытый рынок. Он построен в 1911 году на средства городской казны и пожертвования саратовских хлеботорговцев. Рынок — здание длиной около 100 метров. Чтобы лучше понять, что собой представляет саратовский рынок, я проведу аналогию: это вытянутый в длину крытый стадион, у которого вместо трибун для зрителей два этажа магазинов и офисов, а там, где беговые дорожки и игровое поле - место для торговли продуктами. И все это закрыто остекленной кровлей. Рынку скоро исполнится 90 лет, но он, как и раньше, выглядит прекрасно, в нем круглый год идет торговля всем, или почти всем, что необходимо для жизни современной семьи. Тепло, чисто, уютно в центре города! Торгуй и покупай! Живи и радуйся! Такого рынка в Поволжье нигде нет. И будет ли? Умели смотреть вперед люди города, архитекторы и строители в старину. Крытый рынок - гордость города. Саратовцы им гордятся и сейчас. Он продолжает свое функциональное предназначение, но он, кроме того, приобрел современное, на основе конкуренции предпринимателей, обор-удование и оформление, а также повысил профессионализм и культуру обслуживания покупателей торговых служащих. Чтобы обойти и осмотреть все торговые точки рынка, не хватит и дня. По ассортименту продаваемых товаров в помещениях и на прилавках он почти ничем не отличается от всех других магазинов города.

Напротив центрального входа в рынок, через небольшую площадь стоит здание цирка. В 50-е годы прошлого века, в то время, когда я жил в Саратове, это было здание, полностью сделанное из деревянных конструкций со всеми элементами постоянно действующего цирка. Саратовский цирк - один из первых периферийных цирков России, имеющий постоянную труппу и дающий представления круглогодично. Но вот назрела необходимость решить проблему: делать ему капитальный ремонт (старые деревянные конструкции купола уже не обеспечивали безопасность выступлений артистов) или стро¬ить новый, современный. Разыскали автора проекта, который был чрезвычайно удивлен сообщением о том, что построенный им в начале века цирк еще функционирует. Автору выразили благодарность, а здание цирка, творение рук его, снесли и построили новое. Бывалые саратовцы утверждают, что старое было уютнее и посещалось более охотно. А новое — железобетон и стекло, не греет душу истинных любителей циркового искусства. В Саратове цирк любили! Как и все театры! «С утра я рад, чего-то жду! Ура, ура — я в цирк иду», - Юрий Никулин.

К ул. Чапаева, на которой стоят и цирк, и рынок, впритык упирается самая людная улица города - проспект Кирова. Сейчас это улица для пешеходных прогулок. Установлен на ул. Кирова памятник знаменитому земляку демократу-революционеру Н.Г.Чернышевскому. Скульптуру изваял саратовский скульптор А.П. Кибальников, за которую был удостоен Сталинской премии I степени. Кстати, он же автор памятника В.В. Маяковскому на одноименной площади в Москве. Два знаменитых земляка Н.Г. Чернышевский и А.П. Кибальников встретились в образе памятника в родном городе, на одной из центральных площадей, которую все приезжающие в Саратов непременно посещают. И они продолжают жить в памяти потомков.

Почему-то одна сторона улицы называлась «рублевой», а другая «копеечной». На «рублевой» стоит дом, построенный в годы начала массовой застройки городов домами для жилья - типичная «хрущевка», в котором я жил в последние годы жизни в Саратове. Чтобы посмотреть на свою квартиру со двора, зашел в подъездную арку дома. Мой дом за 45 лет изменился незначительно. Чтобы не портить общий вид всей улицы, ему сделали косметический ремонт, облагородили балкончики и карнизы, оштукатурили и покраси¬ли в благопристойный цвет. И сама улица мало изменилась: убрали с проезжей части асфальт и выложили ее плитками, по осевой линии поставили высокие светильники, а вокруг каждого из них - скамеечки.

На правом дальнем углу улицы стоит очень красивое здание, непонятно какого стиля архитектуры, но скорее модерн с элементами поздней готики с балконами, мистическими животными в нишах. В этом здании размещена Саратовская государственная консерватория имени Леонида Собинова. Много известных музыкантов, певцов, искусствоведов вышло из этого учебного заведения на сцены театров и эстраду страны. К площади с памятником Н.Г. Чернышевскому примыкает очень популярный в Саратове летний сад Липки. Об этом саде писал еще в позапрошлом веке известный репортер и публицист В.А. Гиляровский, а позже советский писатель К. Федин (роман «Первые радости»). Небольшой, но очень уютный сад с эстрадой, летним театром, танцплощадкой, уголками для детских игр. Он как бы составляет продолжение прогулочной улицы Кирова и в нем в душное летнее время можно хорошо отдохнуть и провести летний вечер. Как бы частью сада является стадион «Динамо». Рядом с Липками Дом офицеров, филармония, планетарий и художественный музей им. А. Радищева с очень богатой коллекцией картин русских художников, представителей иностранных школ живописи, а также художников Поволжья.

Набережная улица названа в честь первого космонавта мира Ю.А. Гагарина. На небольшой свободной площадке этой улицы установлен ему памятник, С первого взгляда его трудно узнать: мужская ростовая фигура в позе человека, делающего широкий шаг правой ногой, в костюме, не имеющем отношения ни к армии, ни к космосу, — в обыкновенном костюме, на очень низком пьедестале. На меня этот памятник положительного впечатления не произвел: рядовой из рядовых. Но вот вся набережная в общем очень красивая и ухоженная. Если бы у меня сейчас был оппонент, и мы бы вели разговор о набережных городов Поволжья, с которыми познакомились, я бы отдал предпочтение саратовской. Мы поблагодарили Саратов за знакомство и оставленное в чувство восхищения этим, каким-то домашним и уютным городом. Городом, не претендующим на лидерство, но он один из крупных и красивых жемчужин ожерелья городов Поволжья. В Саратове жил мой хорошо знакомый народный артист РСФСР Сергей Игнатьевич Бржевский, здесь росла и училась его дочь, известная эстрадная певица Ирина Бржевская. Мы продолжаем путь вниз по Волге, и местом с дующей стоянки будет известный миру город - город Волгоград. Кто и что мешает вернуть ему имя, под которым и стал известным - Сталинград? Неужели до сих пор имя и личность И.В. Сталина настолько одиозна, что не могут «власть имущие» решиться на переименование, даже тогда, когда в государстве произошла смена строя и форма правления государством.

Царь Николай II не устраивал репрессий, но он проиграл русско-японскую войну 1904 год устроил Кровавое воскресенье и Ленский расстрел, практически проиграл первую мировую войну, прозванный в народ «Николай - кровавый». И это справедливо, канонизирован церковью в святые вместе со всей семьей, производим перезахоронения лиц царской фамилии и царских генералов, развязавших гражданскую войну в России, перевозим на родину для перезахоронения членов царской фамилии (по желанию, высказанном в каком-то завещании), а простить или даже хотя бы не вспоминать по любому поводу ошибок, совершенных лидером нового государства, при этом небеспочвенных, бывшее и нынеш¬нее руководство страны не может. Заслуги И.В. Сталина перед государством вовсе не принимаются во внимание: Генералиссимус Советского Союза, Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда, кавалер двух орденов Победы! Этого мало? Получается парадоксальная ситуация: знакомимся с городом Волгоградом, а рассматриваем и восхищаемся монументами, воздвигнутыми в честь защитников Сталинграда, погибших в битве за Сталинград, которая в значительной степени изменила последующий ход Великой Отечественной войны и второй мировой в целом. В Париже есть авеню Сталинград, но нет ни в одном городе бывшего Советского Союза и теперешней России улицы, именуемой Сталинградской! Не могут произносить имя Генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина! Нельзя! Табу! Но «популярному» телеведущему программы «Зеркало» господину Сванидзе (надо же земляки!) поносить можно по поводу и просто так, без повода, а к слову. Волгоград - самый протяженный город на всей Волге. Он начинается от ГЭС, заканчивается памятником В.И. Ленину и маяком в виде ростральной колонны у входа в канал Волга-Дон. На постаменте памятника В.И. Ленину первоначально стояла бронзовая скульптура И.В. Сталину. Во времена «оттепели» (конец 50-х годов) его убрали, и сейчас никто не знает где находится скульптура. Может быть, ее сдали в приемный пункт «Вторчермета» ловкие люди, а, может быть, где-то находится под охраной дальновидных и умных людей. Не перевелись еще и те, и другие на Руси.

Наиболее плотно город застроен к северу от р. Царица, т. е. районы речного и железнодорожного вокзалов и заводов - тракторного и «Красный Ок¬тябрь», а к югу и до самого канала Волга-Дон — это отдельные жилые микрорайоны, возведенные возле крупных промышленных предприятий. Все микрорайоны прижаты к берегу Волги, в степь стройки не удаляются. Степь бедна и водой, и растительностью, мало пригодна для освоения под жилье и трудовую деятельность. Все эти микрорайоны были связаны единственной линией — трамваем. В настоящее время эта трамвайная линия стала еще более протяженной, а движение трамваев скоростным за счет обновления парка и заключения некоторых участков линии под землю. Современная городская трамвайная линия напоминает метрополитен, но все остановки только на поверхности.

Поскольку этот район города был почти полностью разрушен, то планирование застройки для архитекторов и строителей не представляло большого труда. Они спланировали город на новом месте, сохранив от сноса только наиболее значимые в смысле памяти объекты: мельница, одна стена дома Павлова и музей обороны Царицына в 1918 году, который чудом сохранился. Но не только центр города был разрушен. Разрушены и сожжены и другие места застройки, поэтому можно сказать, что город почти целиком возрождался из пепла, и новое строительство велось практически на свободных площадях. Кощунство так говорить, но есть в драме А.С. Грибоедова «Горе от ума» слова одного из действующих в ней лиц о том, что пожар в Москве в 1812 году способствовал развитию и украшению города. Справедлива эта мысль и по отношению к Сталинграду, но очень велик ущерб (в Москве был только пожар и отдельные взрывы складов с боеприпасами и порохом) от разрушений и слишком большие человеческие жертвы. Но все равно строить заново проще и дешевле, чем восстанавливать то, что почти полностью разрушено. Проектировщики и строители предоставленную им возможность построить новый город использовали полностью. Кроме того, они знали, что строят новый город на месте разрушенного, вписавшего своим подвигом золотую строку в мировую историю войны и еще раз убедившего мировое сообщество в стойкости, мужестве и героизме советского народа. Немаловажную роль сыграло наименование города, названного в честь И. В. Сталина, который держал на контроле работы по его восстановлению. А это было весьма существенно.

Поскольку мы пришли с Волги, то и первые о нем впечатления начнем с входа. Он очень впечатляет своей архитектурой, монументальностью исполнения: многоступенчатая и многомаршевая терраса, выполненная из гранита лестница, ведущая от причальной стенки речного порта к фонтану Дружбы народов, находящемуся уже на уровне города, и два, по одному справа и слева, многоколонных павильона. От фронтона начинается городская улица Аллея Героев, которая представляет собой очень широкий бульвар, с монументальными жилыми домами, универмагом и гостиницей постройки 40-50-х годов по его сторонам, посадками кустов и деревьев в середине. На перекрестках аллеи с улицами установлены очень красивые, литые из черного металла светильники. Под кронами разросшихся деревьев всегда прохладно, а ухоженные скверы приятно радуют своей ухоженностью. Здесь можно хорошо отдохнуть. Аллею пересекают две улицы: Ленина и Мира, упирается в площадь с драматическим театром и главпочтамтом и железнодорожным вокзалом. Почти у самой площади посередине Аллеи установлен обелиск из гранита в память о воинах, погибших при обороне Царицына в 1918 году и защитникам Сталинграда в 1942-1943 годах. Здесь же могила командира пулеметной роты испанца Ибаррури (сына Пламенной Долорес Ибаррури) и вечный огонь, который горит уже много лет, не угасая.

Сталинградский планетарий спланировали, построили, оснастили необходимыми оборудованием и аппаратурой трудящиеся Германской Демократической Республики и преподнесли сталинградцам в знак мира и дружбы между нашими народами на вечные времена. Безусловно, основным объектом знакомства с Волгоградом, а для некоторых туристов главным является Мамаев Курган. Опять же обращаясь к нашей памяти и беспамятству: Мамаев Курган, Мамаево побоище, в честь поработителя Руси - его помним. Сталинград назван в честь организатора Обороны города — его не помним). Это комплекс памятных сооружений, скульптур, фонтанов и бассейнов, барельефонесущими стенами в виде ниспадающего стяга, Валом памяти, богатырской фигурой защитника города, плитой и грандиозной фигурой Матери-Родины с мечом в правой руке, готовым сокрушить врага, и левой, вытянутой вперед с призывом к народу встать на защиту Родины. Гениальность скульптуры Е. Вутячича, автора, исполнителя и руководителя работ по созданию комплекса, поражает всех своей образностью, размахом, лаконичностью всех элементов комплекса, не упустившего ничего из того, что происходило в Сталинграде во время его обороны и при ликвидации окруженной в городе группировки войск врага. Все элементы комплекса рождают гордость, а траурно-торжественная обстановка Зала Памяти - слезы у тех, кто прошел горнило этого сражения, и у тех, кто еще не знает, что такое война и чем пахнет порох. Все свято и торжественно.

Впечатление от увиденного на Мамаевом Кургане, от того, что на нем сооружено, изваяно, посажено и выращено, огромное. Особенно у тех, кто хоть в какой-то мере соприкасался с историей и знает, хотя бы понаслышке, что происходило в Сталинграде во второй половине 1942 и первой половине 1943 годов. А если нет, то читайте повесть «Дни и ночи» К. Симонова и «В окопах Сталинграда» В. Некрасова. В этих повестях почти с дневниковой точностью поведана людям правда о сражении за Сталинград. Поверьте мне! А прочитав их и ознакомившись с памятниками на Мамаевом курга¬не, вы почти осязаемо услышите эхо прошедшей войны. Но стоит ли ворошить память? Я думаю, стоит! В назидание потомкам нашим и чужим!

Я знакомился с памятными местами Сталинграда еще в 50-е годы прошлого столетия. Город в то время еще только создавался, памятного комплекса на Мамаевом кургане не было, а были на его вершине отдельные захоронения, но уже были ул. Мира, планетарий, драматический театр, Аллея Героев, железнодорожный вокзал, вход в город с р. Волга.

Тогда линия фронта, проходившая по городу в самые критические моменты, была обозначена специальными знаками в виде башни танка Т-34 с пушкой на невысоком постаменте с памятной мемориальной доской с соответствующим текстом, дающим знать, что это за знак и почему он именно на этом месте установлен. Знаки были очень хорошо видны, и по ним можно было оценить, какие иногда крохотные участки города оставались в руках наших бойцов, какие усилия им надо было приложить, чтобы удержать их и не допустить врага к Волге. Такое пространство было и у дома Павлова, и тоже можно было видеть очень отчетливо кажущуюся обреченность горстки советских бойцов во главе с сержантом Павловым, защищавших этот дом в течение нескольких суток в отрыве от своей части. Сейчас и дом Павлова, и памятные знаки потонули в гуще жилых и служебных зданий, кое-где еще видны, а в других они кому-то помешали и были убраны вовсе. Теперь линию фронта, проходившую в те роковые времена, уже не проведешь визуально, т. к. она не просматривается ни с одной из точек города. А жаль! Панораму я вообще не посмотрел. Хорошо, что видел ее фрагмент в музее Великой Отечественной войны в Москве на Поклонной горе и примерно представлял, что это за панорама.

Апофеозом посещения Волгограда, безусловно, было возложение цветов в честь защитников Сталинграда, погибших в этом сражении. Местом для возложения определена акватория Волги на траверзе Мамаева Кургана. Когда теплоход отошел от причала, поднялся слабый ветерок, образовавший на реке волну. Выйдя в место возложения цветов, теплоход сбавил ход, развернулся на месте поперек реки, закрыв своим корпусом воду от ветра, создав на ее поверхности гладь, по громкой связи озвучили фрагменты звуков боя, теплоход произвел протяжный прощальный гудок, зазвучала траурная музыка, и на воду были спущены сотни цветов. Немного туристов удержалось от необходимости вынуть из карманов и сумок носовые платки и вытереть слезы на своих глазах. Траурная музыка сменилась бравурным маршем, теплоход выровнял свой курс, и мы начали удаляться от города-Героя, но нас еще долго сопровождал своим взглядом и призывом «За Родину» монумент «Родина-Мать» с Мамаева Кургана. Прощай, Волгоград! Но я все еще хочу увидеть тебя, еще хотя бы раз, но – Сталинградом!

Конечно, Волгоград – это самый современный город во всем Поволжье, более приспособленный, с более или менее соответствующей все возрастающим требованиям инфраструктурой. И даже его большая протяженность вдоль правого берега Волги не мешает горожанам жить вполне комфортно, даже иногда в очень непростых условиях летних высоких температур. Помогает им в этом все та же Волга. Красивый, удобно спланированный, богато и добротно обустроенный город. Город Астрахань. Конечный пункт нашего путешествия по Волге. Город как поселение известен с XIII века, а в XV веке уже стал столицей Астраханского ханства. Областной центр Астраханской области, центр рыболовства и рыболовной промышленности, с населением около 500000 человек. В Астрахань мы прибыли рано утром. Прогноз погоды на наступивший день вполне типичный для этого южного города в самом жарком месяце лета – плюс 40о. Продолжительность стоянки теплохода 9 часов, которая для туристов разделена на две половины: первая – обзорная автобусная экскурсия по городу, затем обед на теплоходе, а вторая – экскурсия на загородный рыбный рынок и на дачу какого-то частного предпринимателя, имеющего бассейн с цветущими лотосами. Получилось так, что первая половина оказалась менее продолжительной, чем вторая, а должно было быть наоборот. Мы ехали для знакомства с городом, а не с торговыми центрами, которые почти в каждом городе имеют свои, присущие этому городу особенности и приоритетные товары продажи. Например, в Чебоксарах большая трикотажная фабрика, которая выпускает большое разнообразие трикотажной продукции детской, женской и мужской в большом ассортименте и количестве, имеет свои фирменные магазины, но она не явилась объектом для показа туристам. Не это главное! Основным объектом обзорной экскурсии явился Астраханский Кремль. Я читал два романа о Степане Разине: С.П. Злобина «Степан Разин» и А.П. Чапыгина «Разин Степан», в которых есть описание событий, происходивших в Кремле во времена «разинщины». Имеют место в романах и краткое описание некоторых его сооружений. Астраханский Кремль мне виделся более значительным, больших размеров и более насыщенным, с более мощными сооружениями оборонительного предназначения. Об этом можно было судить по количеству людей, принимавших участие в событиях, описанных в романах. По пути в Кремль мы осмотрели несколько улиц города, архитектура зданий на которых имеет какой-то налет колорита южного города. Все так, как и всюду, но что-то есть и другое, именно южное. Первую остановку автобус с туристами сделал на улице рядом с въездными воротами в Кремль, установленными в арке нижнего (первого) яруса колокольни Успенского Собора.

Если под церковью, или к ней примыкает вход, называют «Надвратной», то и колокольню Успенского собора Астраханского Кремля смело можно назвать «Надвратной колокольней», тем более еще и потому, что колокольня разрывает стены Кремля. Колокольня высотой около 80 метров, несомненно, является доминантой всей Астрахани, очень изящная, многоярусная, с группами колонн и полуколонн по углам некоторых ярусов, богато убранными орнаментальной резьбой по белому камню и лепниной карнизов и наличников, кокошников и оконных проемов, увенчанная небольшим позолоченным куполом с навершием в виде креста, возведенного не на площадке-барабане, а на четырех, едва различимых с земли колонночках-столбиках. Рядом с колокольней, но уже непосредственно на территории Кремля, высится во всей своей красоте и величавости Успенский Собор – пятикупольная церковь с высокими подкупольными барабанами, позолоченными куполами на этих барабанах. Кровля на всех элементах собора покрыта металлическими листами, возможно даже медными, окрашены в густой темно-зеленый цвет. Очень красива церковь собора. Ее цокольный этаж снаружи обнесен галереей, сделанной из белого камня, и украшен резьбой. Эта галерея не выходит заподлицо всего здания церкви, а сама галерея разделена арочного вида проемами на отсеки (так, как в театрах ярусы бенуар и бельэтаж разделяются на ложи). Алтарь церкви находится на ее втором этаже, вход к которому подводит широкая лестница с полуциркульной площадкой на уровне входа в церковь. Храм построен в XVIII веке (стиль я ему определил «барокко»). По богатству убранства, некоей вычурности и, конечно, по стилю он напоминает Смоленский монастырь в Санкт-Петербурге, построенный архитектором В.В. Растрелли, в том же XVIII веке. Успенский Собор, пожалуй, самый красивый и очень хорошо сохранившийся изо всех соборов и храмов, которые мы увидели во всех городах Поволжья. Ничего не могу сказать об убранстве церкви собора, т. к. его увидел только мельком по вине нашего, очень торопливого экскурсовода. Нашу группу ввели в церковь, когда шла служба, это уже нарушение церковного этикета, и нас сразу же вывели, сказав, что посмотрим в конце экскурсии, но и этого не случилось. Но мне кажется, что внутреннее убранство ничуть не хуже наружного. Иначе и быть не может.

Через площадь, в середине которой разбит великолепный цветник, высится церковь Троицкого собора постройки XVII века, хорошо сохранившиеся, возведенные в истинно русском стиле. В этом соборе размещался мужской монастырь. Он значительно уступает и в высоте, и в убранстве Успенскому Собору. Собор находится в стадии реставрации, и мы осмотрели только ряд его внутренних реставрируемых помещений и убедились в том, что соборы строились добротно и надежно в расчете на века их жизни и функционирования (какое не божеское определение) и имели запас прочности, превосходящий необходимый даже в условиях земных катаклизмов и внешних воздействий на них природы и человека. Периметр Астраханского Кремля очень небольшой, стены невысокие, а место его сооружения не выглядит высоким, т. к. это чуть-чуть более высокий берег Волги или одной из ее проток. Кремль не является достаточно мощным оборонительным центром города, его цитаделью. Но, может быть, в те времена на его оборонительные возможности смотрели другими глазами и оценивали его возможности из имеющихся в данное время средств овладения подобными крепостями наступающего противника. К примеру, взять всем известную Брестскую крепость. Она строилась в 30-е годы позапрошлого столетия, когда нарезное оружие артиллерии только-только начинало поступать на вооружение регулярных армий и считалась неприступной. К середине ХХ века она перестала быть таковой, но даже при наличии на вооружении немецко-фашистской армии артиллерии всех видов и калибров, авиационных бомб, минометов, огнеметов, раздражающих и отравляющих газов, маленький гарнизон советских воинов героически сопротивлялся в течение месяца, абсолютно изолированный от своих войск. Так что моя оценка не очень высокой защищенности Астраханского Кремля в ту пору может быть ошибочной.

После знакомства с Кремлем нам показали одну из площадей в центре города. Она имеет круглую форму, в центре которой за чугунной литой решеткой и обрамленная небольшими, но имеющими шарообразную крону деревьев находится сквер. В центре его установлен памятник В.И. Ленину. Одного взгляда на него достаточно, чтобы подумать о том, что постамент памятника явно не соответствует скульптуре, установленной на нем. Он должен нести на себе более монументальную скульптуру. Не без доли иронии экскурсовод пояснил, что когда-то, еще в дореволюционное время (до 1917 года), здесь стояла фигура царя-освободителя, т. е. Александра II. В 20-е годы прошлого столетия «царя убрали», а на его место установили ростовую скульптуру В.И. Ленина, размеры которой явно не соответствовали размерам постамента. Вот до сих пор этот памятник и украшает одну из центральных площадей центра Астраханской области. И ничего! Может быть, и В.И. Ленина уберут и водрузят на его место, «понимаешь», самого «Царя Бориса» (Б.Н. Ельцина – «Я, понимаешь, этого достоин». Шутка!) Заключительным и приятным аккордом обзорной экскурсии было посещение дендрария. Не стройте иллюзий. Это не сочинский дендрарий, а всего лишь не очень большое здание ближе к центру, в котором присутствует флора и фауна некоторых южных краев, но совсем-совсем не астраханских. Астраханский дендрарий – это застекленная галерея, в которой растет несколько южных растений (пальмы, кипарисы, кактусы) и размещены аквариумы и клетки (вольеры). Есть даже небольшой водопадик, который, видимо, должен был воспроизводить «стеклянную струю», когда вода, ниспадающая с верхнего порога, падает вниз, в бассейн, в виде сплошной, очень тонкой, ничем не разделенной и прозрачной лентой воды. Я так думаю. А на самом деле получился обыкновенный водопадик из нескольких не равных по ширине потоков воды, падающих вниз с высоты около 1,5 метров. В аквариумах содержатся рыбы, которых нет в Волге и Каспии: крупные, почти оранжевого цвета пираньи, форель озерная, камбала и др. В клетках и вольерах попугаи разных пород и окрасок, семья павлина, американские шиншиллы, зебра, ишачки (ослики), обезьянки и даже крокодил. Дендрарий очень небольшой, влажный воздух с «ароматом» обитателей клеток, какой-то шумок от тихих переговоров зрителей и их же разговоры с животными и птицами, кормление детворой обезьянок – отличный уголок для отдыха. В тот день температура воздуха в городе поднялась до + 500.

Астрахань значительно отличается от всех городов, в которых мы побывали, своей большей провинциальностью, отсутствием современной сплошной застройки целых микрорайонов, более старомодным и хорошо подержанным городским транспортом и пр., пр. Магазины промышленных и продуктовых товаров ничем, кроме более бедного и менее изысканного оформления витрин и прилавков, не отличаются от таких же атрибутов торговли в других городах. Не поразил нас и «татар-базар», кроме, естественно, его названия. Это захолустный уголок какой-то старой улицы, где прямо на земле или на примитивных лотках или даже прямо с машин и другого вида повозок продают продукты садоводства, огородничества и бахчеводства. Трудно перечислить то, что выставлено на продажу. Кажется, есть все и в неограниченном количестве. Цены на все виды продукции такие же высокие, как и на всех рынках России. Арбуз на «татар-базаре» стоит дешевле, чем на рынке в Чкаловске всего на 1-1,5 рубля, и вкус его абсолютно такой же – невкусный, несладкий и несочный. В июле он еще в Астрахани только начинает созревать. Попробуем его в конце августа, но уже дома, в Чкаловске. Может быть, привезут? Очень много помидоров, баклажанов, кабачков, дынь, арбузов, лука, чеснока, пряностей, зелени и пр. Изобилие! И все, что выложено на продажу, ярко, красиво и красочно, все кажется зрелым и вкусным. Мы купили арбуз и персиков, которые оказались несъедобными, а хозяин клялся и божился, что они очень сладкие и очень вкусные. Арбуз, как мыло, только стал чуть розовым, а ядро из персика нужно вырезать ножом, т. к. ему до спелости нужно висеть на дереве еще не меньше месяца. Рынок он и есть рынок. Торговец хочет продать и делает все, чтобы товар сбыть с рук, включая и обман покупателя. Часто продавец делает это умышленно, а иногда и нет. Рынок! К нему так стремились те, кто уже знал заранее, как с его помощью обогатиться. Они преуспели.

У причалов, где тоже сформировалось подобие рынка, можно было купить астраханскую воблу (в 1937 году вобла была значительно крупнее и жирнее, чем в 2006 году), леща холодного и горячего копчения, икру сазана, расфасованную в пластиковые банки, подозрительного вида осетровый балык и другую снедь. Сувениры рукодельцев не отличаются оригинальностью, весьма примитивны, без должной выдумки и фантазии. Много их сделано из морских ракушек, качество очень невысокое. Однообразно и неинтересно. «Сувенир из Астрахани» выбрать практически невозможно. Наше внимание привлекли изделия из ракушек в образах пиратских парусников, ожерелья, бусы, браслеты и амулеты. Несмотря на экзотичность используемого материала, они очень примитивны по форме и изготовлению, хрупки и неустойчивы. Абы продать! Они даже не могут чем-то, а именно своей самобытностью и отождествлением с особенностями Астрахани и местом впадения Волги в Каспийское море быть связаны. 18 июля наш теплоход отошел от причала и взял курс в обратный путь, теперь уже вверх по Волге, домой. День был по-южному жаркий и душный. На палубе теплохода прохладно, тихо и покойно. Жизнь продолжается.

Я уже высказал свое мнение о городе. Но хочу дополнить. Город провинциальный, в нем, как и во всех городах на Волге, имеющих Кремль, сохранились от прошлых веков не только отдельные здания, храмы, особняки богатых людей, торговые ряды и другого назначения сооружения, но и целые районы, улицы, кварталы, которые и придают им самобытность и составляют лицо города. Каждый астраханец может сказать, показывая город: «Вот это наш Кремль, а в нем Успенский и Троицкий соборы постройки XVII-XVIII веков, вот здесь Стенька Разин принимал решения, что должна делать его вольница». И нижегородец скажет: «Это Нижегородский кремль, вон та башня называется Дмитровская, а вот это Откос, а это памятник великому летчику нашего времени В.П. Чкалову, а там Ока впадает в Волгу, а за Волгой город Бор, на заводе которого производится почти все стекло, используемое в авто- и авиапромышленности» и т. д. Астрахань утеряла очень многое, перестав быть начальным пунктом отправки большого количества грузов (товаров и сырья) из Средней Азии, Закавказья, Ирана и Индии, перестала быть центром рыболовства и рыбной промышленности. Кроме того, если не считать поваренную соль, область почти не имеет никаких природных богатств, зерновое сельское хозяйство развито слабо (земли и климат не позволяют), а бахчевое и овощное производство не приносят нужных прибылей. Все это существенным образом сказывается на бюджете области и города, и поэтому мало в нем новостроек, мало отпускается средств на поддержание его в хорошем, хотя бы внешне состоянии.

Вот такая моя краткая (даже очень краткая) характеристика, естественно, субъективная, всем областным центрам и столицам республик, расположенных по Волге от Нижнего Новгорода до Астрахани. Все они разные, все они занимают значительное место в жизни волжан, все они по-своему красивые, все они хорошо развиваются, выросли по количеству жителей и по размерам занимаемых территорий, обогатились новыми современными предприятиями, объектами образования, здравоохранения, культуры и спорта, восстановили заброшенные и построили новые храмы и церкви, мечети, кирхи и синагоги, создали обширные зоны отдыха, реконструировали и усовершенствовали городской транспорт, создали новую сеть автомобильных дорог, построили мосты и путепроводы. Все это так. Эти города уже никак не могут идти в сравнение с самим собой, каким был 70 лет назад, т. е. в 1937 году, в год моего первого знакомства с названными городами. Но они сохранили свое лицо. А двух абсолютно одинаковых лиц не бывает. Похожими, да, бывают. Большое влияние на облик города оказывает деятельность в этом направлении первых лиц власти областей и республик. Например, я могу задать вопрос: что было сделано полезного для города Нижнего Новгорода во времена губернаторства Б. Немцова, И. Склярова, Г. Ходырева? Цирк как был долгостроем, так им остается и сейчас, строительство атомной станции для отопления и снабжения Нижнего Новгорода закрыто, строительство метрополитена почти на стадии завершения законсервировано. Это только по-крупному.

Другой пример: что сделано под руководством Президента Татарстана М. Шаймиева за время пребывания на этом посту по подготовке к празднованию 1000-летия Казани (и не только именно к этому празднику)? Мы даже не можем перечислить всего того, что было сделано. Нужно просто объехать город и показывать, произнося при этом только одно слово: вот, вот и вот! Республика по-иному финансируется, у нее другой, более наполненный бюджет? Возможно, Татарстан самодостаточная республика и вряд ли получает из государственного бюджета дотации, без которых наш Нижний Новгород и область в целом существовать просто не могут. Но и в такой ситуации многое зависит от главы республики. С назначением на пост губернатора области В. Шанцева обозначились какие-то сдвиги, но пока они еще малозаметны, хотя есть надежда, что они должны проявиться более ярко уже в ближайшие годы.

Вызывает удовлетворение и деятельность Президента Чувашии Федорова, который прилагает значительные усилия, чтобы придать г. Чебоксары черты столичности, внимательно следит за развитием и содержанием города. И это ему вполне удается! Обменявшись мнениями о городах Поволжья с некоторыми туристами теплохода «А. Суворов», мы пришли к единодушному заключению, что самым благоприятным во всех отношениях городом стал для нас г. Чебоксары, а столицей Поволжья, без всяких сомнений, Нижний Новгород. Его первенство без голосования признано единогласно и окончательно.

Несколько мыслей о городах Поволжья и реке Волге.
Когда на берегах Волги начали возводить поселения, люди, их создававшие, без всякого сомнения, свою жизнь связывали с рекой. Она для них являлась кормилицей и поилицей, давала им место приложения рабочих рук. Они ловили в ней рыбу, которую употребляли в пищу в течение всего года, была их дорогой от одного поселения к другому, на пойменных лугах они пасли домашний скот, выращивали хлеб и овощи, они строили лодки, струги, баржи, белянь и другие виды речных судов, сплавляли порубленный зимой в прибрежных борах лес и т. д. В мои юные годы наш поселок Василево имел единственное промышленное предприятие: судоремонтный затон им. В.И. Ульянова (Ленина). На нем строили и ремонтировали суда технического флота, обслуживающего водные пути рр. Волга, Кама, Ока. Большая часть трудоспособного населения поселка работала в затоне, а также на других предприятиях, обслуживающих работу затона. В поселке жили и трудились потомственные кузнецы, котельщики, токари, маляры и плотники, механики, багермейстеры и т.п. Значительная часть населения, работавшая в затоне, не уходила на время навигации на судах в плавание, вела свое хозяйство и была тесно связана с рекой: ловили рыбу, держали скот и косили траву на сено на заливных лугах и островах, выращивали овощи на затопляемых в весеннее половодье землях. А какую капусту выращивали на Нижнем острове! Все Василево практически жило Волгой. Мой двоюродный брат, который взял меня в поездку по Волге в 1937 году, принял решение связать всю свою трудовую жизнь с рекой: окончил Горьковский институт инженеров водного транспорта, работал на реках Енисей, Колыма, Индигирка, Иртыш и, конечно, Волга. Работал он в послевоенные годы главным механиком завода им. Ульянова-Ленина в Чкаловске. По его стопам пошли и два его сына.

Так было многие годы и многие века. Но со временем река, как дорога, по которой можно было совершать самые дешевые и надежные перевозки различных грузов, из-за ее сезонности и медлительности, а в иные годы и мелководья и в связи с бурным развитием железнодорожного и автомобильного транспортов, утеряла свое былое значение, и все виды перевозок сократились до минимума. За время 13-суточного плавания по Волге я не видел в портах судов, находящихся на погрузке-выгрузке, в пути встретились только суда, арендуемые туристическими фирмами, пригородные сухогрузы, перевозящие строительный песок и щебень, очень немного видел нефтеналивных судов. Мало речных пассажирских перевозок. Почти не встретились суда на подводных крыльях, мало лодок моторных и весельных, а в акваториях больших городов почти полностью отсутствуют прогулочные шлюпки, яхты, моторные лодки.

Наша судостроительная промышленность перестала строить суда для пассажирских перевозок. Теплоход «А. Суворов», на котором мы ходили в рейс, построен в Чехословакии (которая, кстати, на своей территории для пропуска таких размеров судов не имеет рек, кроме небольшого участка приграничного Дуная), теплоход «Ф. Панферов», к которому мы причалили в Волгограде, - в Германии. Не умеют наши корабелы строить современные комфортабельные суда? Умеют, да еще и какие! Я хорошо помню, как в середине 30-х годов мимо Чкаловска прошла флотилия из 5 теплоходов для канала Москва-Волга, построенных на стапелях завода «Красное Сормово» в Горьком. Его флагман, носивший имя И.В. Сталина, в начале уже этого века капитально ремонтировался на заводе «Чкаловская судоверфь» и, по мнению руководителей верфи, по качеству оборудования и комфортабельности, созданной для пассажиров, теплоход не только не уступает теплоходам, произведенным на зарубежных заводах, но и во многом превосходит.

Но те времена уже в прошлом. Нет уже умельцев, которые строили чудеса речной техники. Утрачены традиции, пропали рабочие династии специалистов. Частные предприятия, занимающиеся речным судостроением, не могут еще равняться своими производственными возможностями с возможностями государственных предприятий. Наши ведущие судостроительные заводы в Сормово, Навашине, Парижской коммуне и даже «Чкаловская судоверфь» перешли на строительство сухогрузов класса «река-море», при этом акцент делается на море, а река - это всего лишь путь, связующий моря. В связи с этим жизнь города уже не стала зависеть от реки, и все города, которые мы посетили, построены, стоят и развиваются на берегу реки, но совершенно не зависят от нее в экономическом отношении. Удобно и привольно, красиво и отдохновенно. Образованные рукотворно водохранилища смягчили климат, сняли пики резкой континентальности, перестали тревожить засухи. Рыбы на уху наловить еще можно, но она перестала быть вкусной. Почти полностью пропали истинно волжские породы рыб: осетровые, белорыбица, измельчал лещ, судак, щука, начинают мутировать окунь и плотва. Много рыбы больной, употребление которой в пищу может привести к серьезным заболеваниям человека. Вода в водоемах Волги уже дает запах застоя, цвет ее становится болотным, нет былой прозрачности, много вредных стоков и т. п. Прямо из реки употреблять воду уже небезопасно. Уха из пойманной в Волге рыбы хоть летом, хоть зимой невкусная, даже если ее сварить на костре, на окуневой и ершиной основе, а рыбыть лещом или судаком. Не та уха! Не наваристая! И даже 100 г «паленой» перед едой не сгладят этот недостаток.

О какой связи Нижнего Новгорода с Волгой и Окой может идти речь, если 13 июля 2006 года на всех причалах порта не стояло ни одного судна и только на причале №8 красовался теплоход «А. Суворов», который принимал на борт всего-навсего 316 туристов, пожелавших за большие деньги познакомиться с Великой русской рекой – Волгой. В порту Нижнего Новгорода, в разгаре навигации, в «макушку» лета. Один теплоход! Фантастика! Да еще во время подготовки к Всемирной торговой Нижегородской ярмарке. Какая же тут связь города с рекой?!

Ровно в 20.00 25 июля 2006 года теплоход «А. Суворов» отшвартовался у того же причала, от которого отправились в круиз. Он закончился без происшествий. Туристы отдохнули, познакомились с бывшей Волгой и городами на ее берегах. Туристы сошли на берег, чтобы разъехаться по домам, кто в Москву, кто в Санкт-Петербург, а кто и в Чкаловск. А каков будет общий вывод о поездке? Он вот: река Волга как географическое понятие перестала существовать, но появился на ее месте каскад водохранилищ, подпирающих друг друга. На берегах этих водоемов стоят и развиваются миллионные города России, центры областей и республик, но живущие полностью жизнью, совсем не зависящей от наличия р. Волга, не помогают ей, а еще более угнетают самыми разнообразными методами и способами. Может быть, когда-то и кому-то придет в голову решение о необходимости облагораживания водохранилищ или же, может быть, некоторые из них вообще ликвидируют. Но это мое больное воображение. Построили на Волге столько ГЭС, которые и работают-то в «полноги», а электроэнергия в Поволжье остается дефицитной. О какой ликвидации водохранилищ я размечтался, если в данный момент решается вопрос о поднятии уровня воды в Чебоксарском водохранилище еще на 5 метров. Это увеличит выработку дополнительно энного количества киловатт электроэнергии, но затопит еще 160000 гектаров земель, подтопит Нижний Новгород и Дзержинск, вообще затопит ряд населенных пунктов и создаст угрозу существованию одного из центров православной веры на Волге – Макарьевского монастыря. Я много лет не жил на своей Родине, так жизнь сложилась. Вместе с женой постоянно поддерживали с ней связь и держали в голове мысль-желание вернуться, но тогда, когда позволят жизненные обстоятельства. Жена не дожила до возвращения всего несколько дней. Галина Федоровна Лунина вернулась на Родину, но только чтобы переночевать в своей новой квартире, похоронена на чкаловском кладбище почти рядом со своими родителями и сестрами. Пусть ей будет пухом наша земля. Она любила, очень любила наш Чкаловск и Волгу.

Многие годы у меня на памяти слова и мелодия песни о Волге, которую впервые исполнила Л. Зыкина:«…Когда домой придешь в конце пути, свои ладони в Волгу опусти…» Пришел. И пути конец. А Волги нет! Не течет она мимо Чкаловска, а морем стоит. Волги нет! Не-ту-ти! Опустил с опаской в Горьковское море ноги, а ладони не стал – брезгую. А раньше я пил воду из Волги как обычную, колодезную. Теперь мы ее пьем только после фильтрования на водозаборе. Кто имеет свой автотранспорт, за питьевой водой ездит в с. Сицкое, а другие и того дальше. Но только не из Волги. Прощай, Волга...